— Но меня ведь спросят, где я пропадал всю ночь и чем занимался, и если я не отвечу, то меня высекут!
Он засмеялся.
— Подозреваю, тебя это не так уж и беспокоит! — сказал он. — Тем более что ты, кажется, вовсе не чужд маленькой лжи! Adieu, и до новой встречи!
Я повернулся и пошел прочь, немного озадаченный, ибо, честное слово, он говорил чистую правду!
3. О голом купальщике и о следах костра
На следующее утро, подождав, пока отец, нагрузившись книгами и прочими принадлежностями, отправится к школьному зданию на холме, я достал пистолет — или, как его называли в то время, самопал, — почистил его, сунул себе за пояс и, захватив кое-чего из еды и некоторый запас пороха и пуль, пустился по дороге, ведущей вдоль побережья на восток. Впрочем, дорогой едва ли можно было назвать узкую тропу, то вьющуюся между скал, то бегущую по краю крутых обрывов, поросших вереском, дикой рябиной, березняком и непролазными цепкими кустами колючего дрока; поэтому прошло больше двух часов, прежде чем дорога свернула вниз, к заливу, на берегу которого я оставил француза.
Я заметил его еще на полпути, спускаясь по крутой тропинке, но с трудом узнал в нем моего прежнего знакомца. На нем была широкополая шляпа с длинным пером, с плеч свисал пурпурный бархатный плащ, а рубаха его была новая и чистая.
Должен сказать, что я не с первого взгляда обнаружил все перемены в костюме француза, поскольку в тот момент, когда я его увидел, он стоял, низко склонившись над темным предметом, который лежал на песке у самого края воды. Подойдя поближе, я понял, что то был труп — жестоко избитое и страшно изуродованное мертвое тело моряка, — о чем свидетельствовали его одежда и серебряный свисток, прикрепленный к кожаному ремешку, свисавшему с его мускулистой шеи.
Француз заметил мое приближение и молча кивнул, когда я встал рядом с ним.
— Это один из младших офицеров нашего злополучного судна, — сказал он, обращаясь ко мне. — Достойный человек, вне всякого сомнения, и единственный, кого до сих пор выбросило на берег.
— В таком случае нам бы надо его похоронить, — сказал я.
— Разумеется, — ответил француз, — но сначала мы возьмем у него то, в чем он больше не нуждается. — И он снял кожаный ремешок со свистком с шеи утопленника. — Должен с прискорбием заметить, mon ami, карманы его пусты, так что мы можем похоронить его прямо сейчас, Господь да упокоит его душу!
Мне не очень понравилось то, что француз обыскивал мертвеца, а еще меньше его надгробная молитва, поэтому я ничего не сказал и лишь помог ему вырыть заостренным колом неглубокую могилу в песке, куда мы и положили утопленника. Погребение отняло у нас немного времени, после чего месье де Кьюзак, как он называл себя, достал из внутреннего кармана плаща трубку и табак, уселся на корточки, прислонившись спиной к прибрежной скале, и с наслаждением закурил. Я во все глаза с интересом наблюдал за ним, потому что в те дни мало кто употреблял проклятое зелье и мне до сих пор пришлось видеть лишь троих, занимавшихся этим делом, причем трубку курил только один из них.
Кое-кто может возразить, что в ту пору табак вообще не употреблялся, ссылаясь на сэра Уолтера Рейли 9 и его подвиги, но я советую вам спросить у них, жили ли они в те времена, о которых я пишу, и если они ответят отрицательно — что, несомненно, придется сделать большинству, — то прислоните указательный палец к носу таким манером, как я подскажу вам в дальнейшем, и уверяю вас, они замолкнут и не станут соваться больше в мою историю.
— Тебя удивляет, мой друг, — обратился ко мне наконец де Кьюзак, — где я взял эти нарядные тряпки и трубку с табаком?
Я кивнул утвердительно.
— Если ты заглянешь вон за ту скалу, — продолжал он, — то увидишь там сундук, выброшенный волнами на берег прошлой ночью; возможно, ты подберешь в нем кое-что себе по вкусу. По-моему, остроконечный колпак из фламандского сукна будет тебе очень к лицу, а там как раз такой есть.
— Мне не нужны вещи покойников, месье де Кьюзак, — возразил я.
— Прости, Господи, этого безрассудного мальчишку! Но, если я не ошибаюсь, — хитро прищурился он, — в том же сундуке мне попалась на глаза очень неплохая рапира, сундук достаточно длинный и вместительный…
Однако я не расслышал конца его фразы, потому что был уже на полпути к скале, напутствуемый громким насмешливым хохотом француза.
Я обнаружил шпагу среди целого вороха одежды, которой был набит объемистый сундук, — длинный обоюдоострый клинок, утончающийся на конце и с рукояткой в виде креста. Я схватил шпагу и вернулся вместе с ней к французу.
9
Рейли, Уолтер (1552 — 1618) — английский мореплаватель, пират, поэт, драматург, историк, один из руководителей разгрома испанской «Непобедимой армады». Фаворит королевы Елизаветы I.