Я киваю, удивляясь, какой дурак будет так бить, но не говорю ни слова.
Он берет мой кулак в свои руки и пробегает пальцами снизу костяшек, по поверхности моих собранных пальцев.
— Главная причина, почему люди испытываю боль, ударив кого-то, это то, что они бьют этим местом вместо этого, — объясняет Маркус, пробегая своими пальцами над жесткими холмиками костяшек моих пальцев. — Всегда делай удар своими костяшками, особенно первыми двумя. Если ты будешь бить суставами безымянного пальца и мизинца, то есть большая вероятность, что сломаешь руку.
Первые два сустава хорошо, последние два — плохо. Понятно.
— Хорошо, теперь прими боевую готовность и покажи мне свою стойку.
Я развожу ноги на ширине плеч и слегка поворачиваюсь так, чтобы стать к нему под углом. Вы не захотите столкнуться с противником передней частью. Так вы слишком открыты и уязвимы.
Моя правая нога сзади, а левая — ведущая. Держа подбородок опущенным, я поднимаю руки. Левый кулак располагаю напротив моего лица, как раз под моей щекой. Правый — точно под подбородком. Мои слегка согнуты, а локти прижаты к бокам.
Маркус посвистывает, тихо и протяжно, затем смотрит на Деклана.
— Ты видишь это? Твоя девушка крутая.
Впервые за все время, как я его встретила, Маркус улыбается мне.
— Молодчина, — произносит он с сияющим лицом. Для такого серьезного человека, у него красивая улыбка — прямые, блестящие зубы и сверкающие глаза.
Хочу узнать, почему он не делает это чаще.
Он встает в боевую стойку.
— Много раз ты могла видеть, как люди отводят свои кулаки назад, чтобы нанести удары, — говорит он, отодвигая свой локоть далеко назад, чтобы показать мне. — Не делай этого. Так ты будешь открыта и позволишь противнику знать, каким будет твой следующий шаг. Твои движения должны быть четкими. Начни прямо от лица — он трясет кулаком рядом с подбородком — и протягивай перед собой, поворачивая свое тело одновременно с движением.
Он совершает медленный удар в мою сторону, чтобы показать прием полностью, а я наблюдаю, как его туловище поворачивается в одно время с выпадом правой руки, и точка опоры смещается на правую ногу.
— Хорошо, теперь пробуй сама.
Я следую его указаниям, поворачивая тело с ударом.
— Быстрее.
Становясь в исходное положение, я снова размахиваюсь на полной скорости, разворачивая тело в движении.
— Хорошо.
Он идет в угол ринга и берет с мата пару надутых круглых перчаток. Скользя в них руками, он возвращается ко мне.
— Сейчас ударь меня, — говорит он, поднимая перчатки.
Я поправляю стойку, выдыхаю и делаю выпад, сталкиваясь с перчаткой. Маркус вопит, снимает перчатки и машет своей рукой, словно я причинила ему реальную боль. Он шутит, но мое эго повышается, и мне это по душе.
Снимая вторую перчатку и отбрасывая их в сторону, он возвращается и становится передо мной.
— Твоя цель в бою — это закончить его как можно быстрее, но, несмотря на то, о чем ты могла подумать, тебе не следует целиться в голову изначально. Во-первых, головы прочные и сделаны из кости. Будет чертовски больно, если ударишь неправильно. Во-вторых, противники будут ожидать этого. Таким образом, в первую очередь, тебе нужно целиться в тело: горло, шею, ребра, живот, почки, печень — все, что открыто. Удары в туловище более эффективны, чтобы оглушить противника и более безопасны для твоих рук. После того, как тебе удастся отвлечь оппонента, используй это, и другим выпадом бей по лицу, по животу или что там у тебя будет. Не останавливайся наносить удары, пока противник не сдастся или окажется в нокауте.
Маркус кажется довольным, смотря на мой кивок, и говорит:
— Завтра мы пройдем способы блокировки и начнем спарринг. Прямо сейчас я хочу, чтобы ты начала с силовую тренировку.
Подавив стон, я киваю. Сегодняшний вечер обещает быть дооооолгим.
Деклан
Я ненавижу признавать, что Саванна на самом деле сегодня хорошо смотрелась. Маркус прав, она крутая.
Это должно заставить меня чувствовать себя лучше и дать мне какое-то чувство уверенности, что ей не причинят слишком много боли, но нет. Все тренировки и подготовка в мире не дадут мне покоя.
Мы едим в тишине. Мне кажется, мы сказали друг другу от силы слов двадцать за последние сорок восемь часов. Знаю, что сейчас не было неловкости, если бы я не злился. Как бы то ни было, я едва могу взглянуть на нее.
После того, как я доел и поставил грязную посуду в раковину, я направился в ванную принять душ. Я устал и напряжен. Горячая вода, следом за ней погружение в постель и сон в течение восьми часов звучат сейчас чертовски восхитительно.