— Отчасти я им завидую.
Я фыркаю и хватаю свое мороженое с журнального столика.
— Что, ты тоже хочешь заняться сексом в общественном месте?
— Нет, — многозначительно отвечает она, сжимая свои губы, чтобы сдержать улыбку. — Но это так здорово кем-то страстно увлечься. Потеряться в ком-то, кем ты обладаешь, прямо здесь и сейчас, даже если здесь нет кровати. — Она хмурится и убирает сладость на столик. — Я никогда не испытывала подобную страсть к кому-либо.
Язвительная, циничная часть меня хочет закатить глаза и сказать Мейси, что страсть слишком переоценена, но это не так. Она заставляет чувствовать тебя живой так, как ничто другое.
Я зубами кусаю губы, когда смотрю на розовый беспорядок внутри моего контейнера с мороженым Ben & Jerry’s, вспоминая спонтанный горячий секс в машине с Декланом. Тогда нас ничто не волновало. Мы даже не убедились, что за нами никто не наблюдает.
Как столь безумное притяжение может остыть за две недели?! Еще раз доказывает, что я была права. Ничто не вечно.
Но, несомненно, в то же время — это весело.
Мейси качает головой, будто согласна.
— Так Деклан – сволочь, да? Он что-то сказал тебе по поводу боя?
Я пожимаю плечами и ставлю контейнер рядом с мороженым Мейси, затем вытираю руки о трико для йоги.
— Не делать этого.
— И что? Он не сказал почему?
— Он боится, что я получу травмы.
Мейси приподнимает бровь и смотрит в сторону. Ее выражение лица говорит: «Ну, разумеется, ты получишь» и это так ясно видно, как если бы она сказала вслух.
Я хмурюсь и возвращаюсь к экрану телевизора, на котором поезд терпит крушение.
— Это не помогает, Мейси.
— Прости, просто… Ты уверена, что хочешь драться? Есть более легкий способ заработать на обучение.
Я бросаю взгляд в ее сторону.
— Ты действительно хочешь поговорить со мной о приеме на дерьмовую работу, где можно заработать быстрые наличные?
Мейси повезло. У нее родители, которые заботятся о ней и могут позволить заплатить за ее обучение и учебные материалы. Она только покрывает половину аренды и коммунальных услуг, которые почти ничего не стоят. О таких вещах, как машина, телефон и страховка заботятся мама и папа.
И пока ее родители не захотят удочерить меня, или пока не решусь продать почку, я не увижу других вариантов заработать столько денег, сколько мне необходимо.
— Сучка.
Я смотрю на Мейси, видя ее усмешку на лице. Только ей могло прийти в голову, что это ласковое обращение.
Схватив подушку рядом с собой, я бросаю ее в Мейси, заставляя смеяться. Затем вздыхаю и говорю:
— Почему все думают, что я не смогу это сделать? Я же не собираюсь биться на смерть или против Халка. Я буду драться против девушки, которая ненамного больше твоей тощей задницы, — бормочу я, скрещивая руки. — Думаю, я справлюсь.
На самом деле я начинаю чувствовать себя уверенно на ринге, и я обязана этим Маркусу. Его обучение и поощрение творят чудеса. И помогает то, что он не раздает бессмысленные комплименты. Если он говорит что-то, значит так и есть.
Мейси хмурит брови.
— Подожди, кто сказал, что ты не сможешь сделать это? Это сказал Деклан?
Я отворачиваюсь от нее, желая глубже погрузиться в диван, чтобы он полностью поглотил меня.
— Ему не следовало так делать.
— Ох, детка…
Она тянет меня для быстрого объятия, я не могу остановить это, и напрягаюсь немного в ее руках. Мейси — человек-обнимашка, как я поняла, и, видимо, придется привыкнуть к этому.
Когда я, наконец, оказываюсь в комфорте своего личного пространства, Мейси произносит:
— Я уверена, ты побьешь ее тощую задницу, но все-таки немного страшно. Деклан просто беспокоится о тебе. Ты знаешь, парни они такие. Они сосунки, которые не могут сформулировать большинство вещей, которые чувствуют. — Она пожимает плечами. — Может тебе стоит быть с ним помягче.
Деклан не такой, как большинство парней. С таким его красивым ртом у него нет проблем с формулированием чего-то. Это и благословение, и проклятие, потому что вещи, которые выходят из него горячие и, черт меня возьми, если он не является причиной того, почему с самого начала я в таком замешательстве.
Вздыхая, я гляжу на Мейси.
— Ты на моей стороне, помнишь?
— Да. Я просто хочу сказать, чтобы ты не давила на него. Он, очевидно, беспокоится за тебя… — Она толкается своим плечом в мое и улыбается. — Я имею виду, разве он может не беспокоиться? Ты такая обаятельная и все такое.
Мой рот дергается в улыбке.
— Сучка.