— А когда вы это успели узнать, тео Юлиан? — распахнула рот Фийя. — Кто вам это сказал в городе?
— Фийя, Фийя… — с улыбкой покачал головой граф, поглядывая на айорку сверху вниз. — Книги в библиотеке нужны не только для того, чтобы протирать с них пыль.
Айорка лишь повела плечами. Как ни пытался Юлиан ее научить читать, ничего толкового из этого не вышло. Первые десять лет граф всячески старался приобщить простоватую девушку хоть к каким-то знаниям, но после череды безуспешным попыток бросил эту затею. Проще было обучить чтению Кельпи.
— От них действительно очень много пыли, тео, — надула губы Фийя, вспоминая свои мучения с библиотечными полками, а затем простодушно выдала свою сестру. — А Ада всегда называла ваш кабинет пылесборником.
— Кому пылесборник, а кому — память человечества, обычно столь скоротечная в жизни, но в книгах запечатленная на века.
Ответом снова стало лишь фырканье айорки, которая была уверена, что от книг пыли больше, чем толку.
— Ладно, я вижу тебе это не интересно…
Вдруг справа мелькнуло алое пятно. Юлиан повернул голову. В струящихся одеждах, укрытая невесомой накидкой кровавого цвета, брела девушка. В ее каштановых локонах сверкали украшенные кольцами и золотыми монетами иссиня-черные рога, чуть загнутые вверх.
— Тео Юлиан, смотрите! — беспардонно ткнула пальцем в суккуба служанка.
— Фийя, не показывай пальцем! — шикнул на девушку граф. — Это, вероятно, особа со внутреннего города.
Девушка двигалась грациозно, подобно первобытной кошке в лесах. Рядом с ней топтались четверо немых и вооруженных стражей. Лениво суккуб оглядывала все вокруг, скользя безразличным взглядом по лицам и одеждам. Ее темные, почти черные глаза с пушистыми ресницами казались бездонными, а очерченное лицо с пухлыми губами и милым тонким носиком было прекрасно. Девушка несла на себе печать порока, но эта ее естественные дикость и легкость заставили Юлиана встать, как вкопанного.
— Ужас! Еще и хвост торчит, — Фийя недовольно заметила, как граф замер и впился голодным взглядом в суккуба, и насупилась. — Страшная, как морские черти! Да даже страшнее, фу-у-у.
Суккубка, озираясь, нашла возвышающегося над всеми Юлиана, который был высок даже для северянина, и с холодным равнодушием скользнула взором мимо него. Ощутив острый укол разочарования, что взгляд девушки в красном не задержался на графе дольше положенного, Юлиан, будто окаченный холодной водой из таза, взял настойчивую Фийю за ладошку и повел к рынку, в противоположную от суккуба сторону. Но пару раз он все-таки оглянулся, как и многие мужчины на улице. А служанка буравила прищуренными глазами то исчезающий в толпе алый силуэт, то вожделенный взгляд господина, занятого созерцанием прелестей куртизанки.
— Тео, тео! — задергала за рукав господина Фийя. — Вы там что-то про нашивки рассказывали. Мне это очень интересно! Расскажите еще что-нибудь!
Юлиан окончательно очнулся от сладкого забытья и посмотрел на требующую внимания служанку.
— Тебе это вдруг стало интересно? — граф тихо рассмеялся.
Он прекрасно понимал мотивы данной просьбы, потому что Фийя для него была раскрытой книгой, сотни раз прочитанной вдоль и поперек, с сюжетом, где был известен каждый поворот, и с уже потертой от тысяч касаний и ласк обложкой.
— Да! — айорка убедилась, что суккуб пропала из виду, и как-то подуспокоилась, подзабыв уже о своей просьбе.
— Ну слушай. На месте вон того большого дворца, согласно записям летописца Гарболена, племя расиндов в 236 году возвело крепость. Тогда Юг сотрясали постоянные войны, а гагатовые почвы считались особо ценными.
— Гагатовые? — прыснула девушка, в своем созерцании огромного рынка отвлекшаяся на речи господина.
— Да, это метафора, Фийя. Камень в кольце на твоем безымянном пальце — это как раз тот самый гагат, или черный янтарь, который тебя так развеселил.
— А я думала, что это агат.
Фийя отвлеклась от красивых сережек на прилавке и уставилась на свой пальчик, щупая взглядом подаренное графом серебряное украшение с Аль’Маринна.
— Нет, это разные камни. Кхм, так вот. Тогда же первый король Элейгии, прозванный Морнелием Основателем, наследником божественного зерна Прафиала, объявил все земли от Аль’Маринна, который тогда еще принадлежал королевству Норр, до Красных гор, и от залива Черной Найги до южных озер, своими.
— Морнелий? Тео, а также короля сейчас зовут? Того, которого отравили?
— Да, умница, что запомнила рассказы Йонетия. Морнелий Молиус, нынешний правитель Элейгии и один из Консулов — это прямой потомок того самого Морнелия Основателя, носитель зерна Прафиала, — граф уже привык к тому, что Фийя имела свойство перебивать. Но это было не от ее бестактности, а от неумения долго держать в голове какой-нибудь вопрос. — В роду Молиусов детей часто зовут этим именем.