Когда ноги мальчика оторвались от земли и он беспомощно задрыгал ими, Головкин почувствовал... счастье. Почувствовал, что ради этого мерзкого счастья ему нужно жить и убивать.
Несчастный подросток захрипел, изо рта пошла пена, вывалился фиолетовый язык. Вскоре конвульсии прекратились. А Головкин только начал возбуждаться. Его организм требовал сексуального удовлетворения.
Он отпустил веревку. Тело рухнуло на землю. Не торопясь, он оттащил пионера немного в сторону, развязал руки, снял петлю и, наслаждаясь каждым мгновением, полностью раздел.
И только собрался раздеться сам, как вдруг мертвый мальчик захрипел, замотал головой, попытался приподняться на руках. Головкин в ужасе отшатнулся. Что делать?
Сработала гебоидная психология. Следы преступления надо скрыть, чтобы никто не догадался или догадался не сразу. Съел без спроса конфету — заверни в фантик камешек, сломал будильник — прикрути на место заднюю крышку.
Головкин лихорадочно стал засовывать в сумку все обрезки веревок. Потом принялся одевать мальчика. Натянул ему трусы, голубую рубашку с короткими рукавами. Новая волна страха подняла его на ноги. Что же он делает? И Головкин кинулся бежать через лес. Перед ним открылась поляна. Он сразу не сообразил — что это за место, где станция...
Только сев в электричку, преступник немного успокоился, стал себя ругать, называть дураком, торопыгой, трусом. Надо было дать ему повисеть. Что же ты за слизняк такой, укорял себя Головкин, ребенка убить не можешь.
А попутчики по электричке, глядя на этого бледного симпатичного молодого человека, думали: вот едет нормальный симпатичный молодой человек.
В судебной медицине известно, что смерть от асфиксии во время повешения наступает только через 3—5 минут. Опытные палачи знают это. Позже Головкин станет тоже опытным палачом.
Сергей М. — его первая жертва, единственная, оставшаяся в живых.
Только под утро к Сергею М. вернулось сознание. Он обнаружил себя в лесу в распахнутой на груди рубашке, в трусах, босиком. Тело было жутко искусано комарами. Плохо соображая, он пошел наугад.
Вожатые, ребята искали его полночи. Утром продолжили поиски и увидели полураздетого мальчика, бредущего навстречу через крапиву, шатающегося, почти ничего не видящего. Через горло от одного уха до другого проходила страшная странгуляционная борозда от веревки. Он не мог говорить.
Только по дороге в больницу, с трудом ворочая языком, мальчик сказал сопровождавшей его пионервожатой:
— Он был высокий... Часы со звездочкой...
Милиция тогда же начала поиски. Уже на другой день наиболее подходящей фигурой для подозрений показался некто Голышев, сорока лет, живший в Голицыне со своей матерью. Высокий, психически неуравновешенный, мрачный тип, состоявший на учете в психиатрическом диспансере. Этот бывший учитель однажды отбыл срок за развратные действия — раз, высок ростом — два. Правда, у него отродясь не было часов со звездочкой на циферблате.
Прямых доказательств еще не было. Голышева допросили и отпустили, взяв с него подписку о невыезде. Тем временем Сергей М., которому был поставлен тяжелый диагноз постгипоксическая энцефалопатия, стал чувствовать себя немного лучше, и врачи разрешили следователю побеседовать с пострадавшим. Он предъявил мальчику фотографию Голышева.
Мальчик еще не отошел от шока. Он видел преступника всего несколько секунд — и то поначалу думал: не вожатый ли это, застукавший его за курением. Вглядевшись в фотографию, Сергей кивнул: он. Хотелось побыстрей избавиться от воспоминаний об этом кошмарном дне.
Был дан приказ арестовать Голышева, и почти сразу же пришло оперативное сообщение, что Го-лышев покончил с собой, бросившись под электричку.
— Ну точно, это был он, — успокоились следователи. — Решил, что второго срока ему не перенести.
И дело закрыли за смертью подозреваемого.
Головкин не был педантом, не вел дневника «Мною убиенные», но тем не менее когда начал признаваться, то рассказывал о своих преступлениях в аккуратном хронологическом порядке. В нападении на Сергея М. возле пионерского лагеря «Романтик» 21 июня 1984 года признался почти сразу и добровольно.
18 марта 1993 года на Петровке, 38, было устроено опознание. Трое молодых черноволосых людей в возрасте от тридцати до тридцати четырех лет сидели у стены. Работала видеокамера.
Уже взрослый парень, Сергей М., когда его ввели в комнату, думал недолго. Хотя со времени преступления прошло почти девять лет, кошмар того июньского вечера снова встал перед глазами.