Ближайшим к Юрасову Лас-Вегасом был Белорусский вокзал столицы. Там был недавно открыт зал игровых автоматов. Очень удобно для привыкших с юных лет к разъездам жителей Подмосковья. От дома до Жаворонков на автобусе, на электричке до Москвы, а там далеко ходить не надо. И потом в обратном порядке до дому. Только, к сожалению, рейсовые автобусы ходили пореже, чем электрички.
Погожим вечером 14 сентября 1992 года ребята возвращались со своих игрищ не втроем, как обычно, а вчетвером. С ними отправился развлечься еще один приятель, Женя Л. Он учился с мальчиками в одной школе, но жил в Горках-10. Настроение у ребят было хорошим. Все оказались хоть и в небольшом, но выигрыше. Даже домой ехать не хотелось. Но надо. Ругать будут.
— Давай завтра еще раз рванем после уроков? — предложил самый старший, Владик.
— Давай! — поддержали остальные.
— А вот бы вместо уроков... — размечтался Денис.
— Я не могу, — погрустнел Женя. Он был самым домашним из всех ребят. К тому же и выиграл меньше других — только на жвачку и хватило. Было от чего загрустить.
— Да ладно тебе, Жека, — хлопнул его по плечу старший. — Так и быть, одолжу тебе тыщи три.
— Да не в этом дело. У меня завтра музыка.
— Пиликалка, — скривился Юра.
— Не пиликалка, а скрипелка... Да где этот чертов автобус?!
Народу на автобусной остановке в Жаворонках была пропасть. Предыдущий рейс отменили из-за поломки, и теперь было сомнительно, что даже в «Икарусе» все желающие уместятся. И вдруг Женя заметил бежевые «Жигули» возле хозяйственного магазина. Вроде из их поселка.
— Я сейчас, парни. — Он торопливо пошел к машине.
— Ты куда? — окликнули его.
— Сейчас, погодите. Может, на тачке поедем.
Головкин вышел из магазина и просто умилился. Возле его машины стоял мальчик. Такой, какой нужно. Небольшого роста, белокурый, хрупкий. Хрящики такого еще легко режутся ножом, а кости перерубаются с одного удара топором. Вот было бы так всегда. Чтобы они сами подходили, глупые и доверчивые, как голуби, а ему бы только оставалось хватать их и тащить в гараж.
Но, увы, это был Женька из их поселка, знакомый. Мальчишка из постоянного окружения, из тех, что постоянно вертелись под ногами на конюшне. Он и так уж рисковал два последних раза, когда сажал к себе в машину ребят из Успенского, где его хорошо знали многие. Хотя уже так хотелось. Желание, сладострастные видения всю последнюю неделю твердили: пора, пора, пора. Когда-нибудь он не выдержит, просто возьмет этого Женю, приведет к себе домой, разденет, ляжет на него и в таком положении задушит конской уздечкой...
— Здрасьте, дядя Сереж, — оторвал его от грез соседский мальчик.
— Здорово.
— Дядь Сереж, а вы сейчас домой едете?
— Домой.
— А нас не подбросите?
— Кого это — вас?
— Ну мы тут с ребятами. Им до Юрасова. Это ведь по пути, да?
— Ладно, давай своих ребят. Все влезут?
— Влезут! — ответил Женя уже на бегу.
Вот какой у всей компании получился удачный день. И в выигрыше, и домой с комфортом доедут на шармачка. Счастливые ребята были веселы и оживленны. Через пять минут добрый дядя Сережа знал все. И где они живут, и где учатся, и как учиться надоело, теряя время на всякую ерунду, вместо того чтобы на автоматах играть.
— Или делом заняться серьезным, — вполне серьезно подсказал дядя Сережа.
— Каким? — спросил Владик.
— Ну, скажем, ларек коммерческий грабануть, — со свойственной ему безошибочной оригинальностью подсказал Головкин.
И на другой день 15 сентября он уже специально приехал в Жаворонки и стал поджидать именно этих мальчиков, которые сказали, что сегодня опять собираются играть на автоматах Белорусского вокзала. Желание горячей волной подступало к щекам, гулко стучало в ушах. Он даже придумал, как поступит с этими тремя мальчиками. Все утро совершенствовал дыбу в своем подвале.
Страсть была так сильна, что он совсем забыл о Жене Л., которого вчера по-соседски довез до самого дома.
Он ждал троих маленьких игроков. И дождался.
На этот раз все глупые любители легкой наживы не уместились в багажнике этого перевозчика смерти. Одному пришлось лечь на пол между передним и задним сиденьями. Примерно в 19.30 машина промчалась через поселок Юрасово. Может бьггь, ее видел кто-нибудь из родителей этих ребят. А ребята думали, что участвуют в каком-то замечательном озорстве.