— Кого это хоронят, не знаешь?
— Знаю... — При этом всегда, в общем, добродушный Михалыч крепко выругался. — Трех пацанов из Юрасова. Дети еще совсем. Погибли.
— Под машину попали?
— Хуже. Убила их сука какая-то. Маньяк. На куски разрезал... Фишер, наверное...
— Так Фишера ж, я слышал, поймали.
— Куда им, — махнул рукой Михалыч. — Какую же суку земля-то носит, а? Его б самого, гада, так же, как он ребятишек...
Головкин знал, что младшему сыну Михалыча девять лет и мужик очень боится за ребенка.
При последних словах мотоциклист с какой-то особенной злостью посмотрел на Головкина, и тому пришлось отвернуться. Случайно, конечно, так посмотрел...
А вот насчет серой «Волги» владелец бежевых «Жигулей» был прав. С этого дня за ним было установлено наблюдение.
Следствие велось в нескольких направлениях. Когда было установлено, что накануне и в день исчезновения мальчики ездили в Москву, оперативники в штатском стали дежурить в зале игровых автоматов на Белорусском вокзале, обходить электрички, высматривая подозрительных мужчин, заговаривавших с незнакомыми мальчиками. На пристанционных площадях следили за частными автовладельцами, сажавшими в свои машины детей.
Еще одним местом сбора информации была Юрасовская школа. В присутствии директора школы в ее кабинете помощник прокурора Одинцовского района Наталья Смолеева по очереди беседовала с восьмиклассниками, соучениками Владика С., и шестиклассниками, учившимися вместе с Юрой Ш. и Денисом Е. Точнее говоря, это была не беседа, а допрос, и информация могла иметь оперативное значение.
Но пока ничего ценного узнать не удалось. Погибшие ребята были совершенно обычными, в
меру шалопаи, в меру озорники. Да, видели всех троих последний раз в школе 15 сентября. Вместе собрались и куда-то поехали. Кто-то сообщил, что ехал с ними на автобусе до Жаворонков. Кто-то видел, как под вечер они сходили в Жаворонках с электрички, прибывшей из Москвы. Удалось также выяснить, с кем можно побеседовать из других классов, кто с ними дружил.
В кабинет вошел невысокий застенчивый мальчик Женя Л.
— Женя, я знаю, что ты дружил с Владиком, Юрой и Денисом, — сказала Наталья Смолеева.
— Ну да, в общем, — кивнул мальчик.
— Ты слышал, что с ними произошло?
Мальчик кивнул и отчего-то опустил голову.
Женщина почувствовала — он может что-то знать.
— Скажи, пожалуйста, ты никогда не ездил с ними в Москву? Поиграть на автоматах, скажем, а?
— Ну-у... — Женя как-то замялся.
— Если ты это делал без спросу у родителей, то — клянусь тебе — ни я, ни Марина Львовна им об этом не сообщим.
— Ездил. Один раз. Они на другой день опять звали, но я не мог. У меня была музыка. А потом они... пропали.
— То есть ты ездил с ними когда точно? По каким дням у тебя музыка?
— По вторникам и пятницам.
— Вот календарик. Давай посчитаем.
— Так. Ну вот, значит, четырнадцатого сентября я с ними ездил.
— На чем ездили?
— На автобусе до Жаворонков, потом на электричке. И обратно так же.
— А что на Белорусском вокзале было?
— Ну, ничего такого. Играли. Владик больше всех выиграл. Я проиграл. Потом жвачку покупали на вокзале. Потом домой поехали на электричке.
— Прямо домой?
— Нет, ну до Жаворонков. Там автобуса долго ждали. А потом он нас подбросил. Ну, пацаны в Юрасове сошли, а меня до самой калитки довез...
— Кто довез?
— Ну... этот, автобус.
— Точно автобус?
Мальчик понял, что проговорился. А дядя Сережа просил никому не рассказывать о том, что подвозил их на машине. Почему — Женя точно объяснить не мог. Дядя Сережа любил из всего делать какую-то тайну. О том, что к нему домой ходили, что на случку лошадей пускал, что на автомобиле возил — обо всем надо было молчать. Ага! Он же договаривался с теми ребятами на другой день чего-то ограбить. Потом их убили, а дядя Сережа жив — только сегодня утром его видел. Но ведь дядя Сережа друг. Друга нельзя выдавать.
Смолеева напряглась, услышав про калитку. Если они ехали не на автобусе, то на чем? На автомобиле? Она знала, что руководитель следственной группы Бакин считает наиболее предпочтительной ту версию, по которой убийца имеет автомобиль и гараж.
— Женечка, мне кажется, ты что-то недоговариваешь. Ты знаешь, что Владика, Юру и Дениса убили. Но может бьггь, не знаешь, как убили... Вот если ты уколешь палец иголкой, тебе больно, так? А этим мальчикам еще живым резали кожу ножом, понимаешь? И прижигали грудь раскаленной про-
волокой. — У помощницы прокурора на глазах выступили слезы. — И этот убийца еще на свободе разгуливает. И ты сам можешь стать его следующей жертвой. Скажи, пожалуйста, что ты знаешь? На чем вы ехали из Жаворонков?