— Никакой договоренности не было, но я угощу тебя ужином. Куда ты предпочитаешь пойти?
— В «Башню».
— Но это же мой любимый… — начала Морея. Странно. Почему ей не хочется идти с Риджем в «Башню»? Он ведь мог бы настаивать на каком-нибудь кабаке, где ей совсем бы не понравилось.
— В «Башню» или к Эмилио, — добавил он. — Там не такая атмосфера, но бургеры и бифштексы отличные.
— Я никогда о нем не слышала.
— Правда? Хотя, конечно, Эмилио в «Фениксе», но…
— Тогда в «Башню», — сказала Морея. — Потому что вечером я должна буду заехать в больницу, и от «Башни» мне ближе добираться.
Ридж нахмурился:
— А зачем в больницу? Полагаешь, будут проблемы с желудком?
— После ужина в «Башне»? Думай, что говоришь.
Она отвела глаза, пока он застегивал рубашку, опускал рукава и вставлял запонки. Каждое движение было точным, но при этом каким-то сексуальным. Морея понимала, что его пальцы безотчетно разглаживают ткань, но от этих движений у нее по коже пробежала дрожь, как будто бы он гладил ее, вызывая воспоминание о том, как она лежала на нем всем телом.
Какая же ты идиотка, сказала она про себя. Ведь все произошло совершенно случайно.
— Как хорошо, что галстук скрывает то место, где ты порвала рубашку, — произнес в это время Ридж. — Тебе должно быть стыдно, Морея. — Он набросил пиджак на одно плечо и открыл дверь кабинета. Секретарь уже ушла, свет был потушен. — Понятно, почему Мэриэн ушла, не попрощавшись с нами: она побоялась зайти в кабинет еще раз и увидеть продолжение.
Морея притворилась, что не слышит.
Солнце опускалось за горизонт, окрашивая далекие горы в пурпурный цвет. Пока они направлялись к ресторану, были видны только отблески заходящего солнца, но сверху, с «Башни», зрелище обещало быть захватывающим.
Если только, подумала Морея, им не придется слишком долго ждать свободного столика.
Уже из холла ресторана, пока они поджидали метрдотеля, Морея пыталась разглядеть панораму света и тени на фоне гор. Окно загораживали стойка бара и полдюжины посетителей, уже получивших места за столиками.
Вытянув шею, она бросила взгляд в сторону окна и замерла.
— В чем дело? — спросил ее Ридж.
— Мне показалось, что я вижу Мэдисонов.
— Кэти и Билла?
Морея кивнула, но как раз в этот момент к ним подошел улыбающийся метрдотель.
— Мисс Лэндон, у меня освободился замечательный столик на двоих. Или вы ждете друзей?
— Нет, мы ужинаем вдвоем, — поспешно ответил Ридж. — У нас сегодня особенный вечер, поэтому мы хотели бы, чтобы нам никто не мешал… Дьявольщина, Морея, это действительно особенный вечер, потому что я здесь впервые. И нечего наступать мне на ногу.
— Разве я наступила? — отозвалась она. — О, извини, пожалуйста. В следующий раз я постараюсь сделать это более незаметно.
Метрдотель с удивленным лицом выслушал эту беседу и повел их к столику у окна с видом на плато.
— Черт побери, — не удержалась Морея. — Заката мы вообще не увидим.
— Ну и ладно, по крайней мере солнце не будет бить в глаза. А где ты разглядела Мэдисонов?
— Прямо перед собой. Но наверное, я ошиблась.
— Может быть, ведь ты постоянно о них думаешь, хотя они вполне могли прийти сюда поговорить.
— Почему?
— Потому что в таком месте нельзя кричать друг на друга.
Морея задумалась.
— Наверное, ты прав. Можно советовать разводящимся приходить сюда. Но мне трудно себе представить, чтобы Мэдисоны смогли договориться. — Она заглянула в меню, потом посмотрела на Риджа. — А ты правда никогда здесь не был? Еще когда мы с тобой поспорили, ты сказал, что уже выбрал ресторан. Говорил что-то об огромных бифштексах, и я поняла, что ты их здесь уже пробовал.
— А мне показалось, ты отрицала, будто мы с тобой поспорили.
— Мы не спорили, но…
— Тогда этот ужин не в счет. Я назову свое любимое место, когда ты решишь все-таки выполнить свои обязательства.
Она возмущенно посмотрела на него.
— Большей ерунды я в жизни не слышала. Ну ладно, Колтрейн. Мы уже здесь. Поужинаем, и я заплачу по счету. Но разговаривать с тобой я не обязана.
Ридж, казалось, не обратил никакого внимания на ее слова. Он тоже просмотрел меню, отложил его в сторону и начал рассказывать ей случай, недавно происшедший в суде.
Спустя пару минут Морея растаяла. Он на самом деле оказался очень интересным рассказчиком, история действительно была забавная. И вообще, зачем портить себе пищеварение плохим настроением?
За аперитивом они рассуждали об искусстве, о драме. Потом перешли на политику. И только за десертом она заговорила об отце.