В последней телеге лежали арбузы и больше ничего. Ильнур тихо жаловался сквозь бороду, что толстый зад Дементия напрочь вытеснил бедного старика на жесткий край и он вот-вот выпадет, и заедал обиду арбузами, купленными пару дней назад в соседней деревушке.
Когда они выехали из леса, дорога стала ровнее и шире, что позволило телегам выстроиться в ряд. В такую жару никто из торгашей или обычных людей не рисковал путешествовать, дожидаясь вечера. Было тихо и безлюдно.
– Юсуп, а Юсуп, скажи, у твоего купца есть в доме колодец? – вопросил Ильнур, которого на данный момент мучил только один вопрос – когда же наконец доедем? Мокрая борода тянула на дно телеги.
– И колодец есть, и запруда специальная, чтоб обмываться! – ответил Юсуп. – А баня – загляденье!
– Баню я люблю! – оживился Ильнур. – Как на Руси? Венички там, пивко с рыбкой сушеной, девушки обнаженные?!
– Это же Турция! – вытянул указательный палец Юсуп. – Здесь баня такая – парилка и душ! Попаришься с полчасика, потом водичкой тепленькой обмоешься – и все.
– А девушки эти… обнаженные? – растерялся Ильнур.
– А девушек, чай, нам никто и не даст! Не забывай, что мы не развлекаться в Назарад едем, а дело делать!
– Нелюди нас и сами найдут, – заверил Ильнур, похрустывая арбузной долькой. – А что до Аишы, дык и она ждать не будет!
– Что-то у тебя с утреца настроение веселое, – заметила Алаида, – никак опять вина нажрался?
– Не пил совсем, – ответил Ильнур, вгрызаясь в арбузную мякоть, – как можно в такой ответственный момент? – И в подтверждение своих слов он громко икнул, хихикнул в бороду и продолжил есть. Дементий, державший вожжи, поморщился:
– Чтой говоришь – не пил совсем, коли от тебя так и преть?!
– Ну… разве что пару глотков, – замялся Ильнур, – для храбрости ведь, а не по желанию! Неизвестно, куда бредем! Кстати, Юсуп, скажи-ка мне, что ты там с Калахою говорил?
Телеги свернули на ровную дорожку и поехали меж вспаханных полей. Немногий люд, отважившийся выйти или пригнанный на работы, смотрел исподлобья, не разгибая спины, зная, что если разогнут, то уже вовек назад не согнутся. В воздухе остро пахло зерном и свежескошенной травой.
– Да о чем говорить? – пожал плечами Юсуп. Он не любил много слов перед тем, как идти на дело. Тут надобно хорошенько все обдумать, поразмыслить, что да как, а не языками чесать. – Гипнозом я его взял. Предупредил, чтоб начеку был да лишнего не болтал. А как приедем – обо всем остальном позаботимся.
– И что ж ты такого наговорил купцу-то? – Трусоватого Ильнура всегда тянуло выспросить собеседника как можно подробнее.
– Сказал, что мы придем дней, может, через пять. Постучимся в дверь условным стуком – три коротких и два быстрых удара; он подойдет и спросит: «Кто?», я ему отвечу: «У вас нет, случаем, воздушных шаров?», он спросит: «А зачем вам, уважаемый, воздушные шары?», тогда я отвечу: «Мед», а он спросит: «А кто же ходит за медом с воздушными шарами?» – и только после этого откроет дверь. На последнем слоге у него в мозгу сработает четкая команда, что за дверью друзья, и он впустит нас без всякой задней мысли..
Дементий вытаращился на Юсупа во все глаза. Видимо, ничего из сказанного до его мозгов не дошло.
– Где-то я уже слышала такое, – фыркнула Алаида.
– Еще бы, – отозвался Ильнур, – это древний пароль, которым пользовался демон Пятак, живущий на Дальнем Востоке около островов Японии. Демон вступал в диалог с каждым, кто пытался залезть в его священное дерево и забрать лежащие там богатства. Если говоривший отвечал на вопрос неправильно, то Пятак убивал его на месте своим зловонным дыханием.
– Ну и кто-нибудь смог?
– Что, забрать сокровища? Был один. Мохнатый рыцарь. Прозвали его то ли в честь какой-то белой медведицы, то ли в честь того, что он очень бесшумно портил воздух, вот так – пу-у-ух…
Турок с тонкими усиками поморщился:
– Ильнур, сколько раз я говорила тебе, что ненавижу твои пошлые шутки!
– Это совсем даже и не пошлая шутка! – Ильнур вгрызся в арбуз.
– А по-моему, пошлая! – подхватил Дементий. – Пошто так выражаться надобно?
Ильнур пьяно показал детине розовый язык и отвернулся в сторону, ткнувшись головой в арбузы. Оставшуюся часть пути проехали молча.
Юсуп напряженно размышлял о том, что они будут делать по приезде, а главное, для начала – как им проехать в город? Нелюди наверняка увеличили патруль на его подступах, а Юсуп по-прежнему не знал, умеют они распознавать личины или нет. Ильнур был твердо убежден, что личины даже не всякий маг увидеть может, а Алаида говорила, что своими собственными глазами видела, как оборотень порвал личину одного ее друга, распознав в нем злейшего врага. Где она это увидела, оставалось для Юсупа загадкой.
И вот наконец показалась черта города. Каменные стены, опоясывавшие его, плавно уходили куда-то вбок и исчезали за поворотом. Там, через несколько километров, стены круто обрывались, и обратную сторону Назарада охранял океан – отвесными скалами и недружелюбными волнами.
Широкие ворота, памятные Юсупу, в обеденное время были широко открыты, но народу вокруг толпилось мало – в основном те, кто возвращался с базаров в свои родные деревеньки, раскиданные во множестве неподалеку. Еще бы, в такую жару не то что ходить – дышать не хотелось. Только подъезжая к воротам, Юсуп почувствовал, как раскалился вокруг воздух. Весь его лоб покрылся потом, а каждый вдох обжигал язык и нёбо.
В тени могучих ворот, подпирая стены, сидело четверо угрюмых и потных стражей. Судя по виду, им было совершенно наплевать на подъезжающий обоз, но служба есть служба, здесь ничего не поделаешь.
Один из них лениво приподнялся, кряхтя и бранясь сквозь зубы, и побрел к остановившимся телегам, переваливаясь с ноги на ногу. Стоило ему выйти под горячие лучи солнца, как его лицо тотчас покрылось крупными каплями пота, он покраснел и начал хватать ртом воздух, словно рыба, выброшенная на берег. Когда стражник подошел ближе, Юсуп понял, что тот хочет только одного – побыстрей вернуться в тень.
– Уф-ф! – громко выдохнул стражник сквозь толстые губы
– Простите, чего? – спросила Алаида грубым баском, поправляя на голове шляпу.
– Кто такие, зачем пришли, есть ли право на торговлю в доблестном городе Назараде? – пробубнил через силу стражник.
– Обязательно! – улыбнулся Юсуп, протягивая стражнику все необходимые документы. В подлинности их сомневаться не приходилось – одним из сюрпризов мешка Алаиды были всевозможные сургучные печати, в том числе и очень видных деятелей Европы. Откуда они там взялись, не знала, пожалуй, даже сама Алаида. Просто были, и все тут.
– Ага! – вяло, но многозначительно произнес стражник. – Арбузами, значить?!
– Точно так! – подтвердил Юсуп.
– А кто у вас староста?
– Староста? – Юсуп на секунду замешался, но тут же вспомнил, что каждому крупному обозу полагается староста – тот, кто отвечает за порядок.
– Он староста! – Алаида быстро ткнула пальцем в сторону Ильнура.
– Да, это он! – неожиданно подхватил Дементий.
– Ихь бин староста! – с дивным немецким акцентом неожиданно выпалил Ильнур и закивал бородой.
– Немец? – сощурился страж.
– Еврей! – сказал Юсуп, спокойно выдерживая гневный взгляд старца.
– А-а, а то я немцев как-то не очень… – Страж еще пару секунд помусолил документы в пальцах, потом вернул их Юсупу и направился обратно в тень. Впрочем, скорость его движения заметно возросла.
Когда обоз проезжал через городские ворота, стражи уже мирно посапывали, не обращая на торгашей никакого внимания.
– С чего ты взял, что я еврей? – Старик ловко перебрался с одной телеги на другую и оказался около Юсупа.
– А с чего ты вдруг начал говорить по-немецки? – спросил Юсуп. – Ты разве не знаешь, что Турция сейчас на грани войны с Речью Посполитой?