На этот раз я не улыбаюсь. Если Андреа остается только из-за того, что видит во мне жену босса, то мне нужно быть такой же настойчивой, как и он.
Я притворяюсь, что не замечаю этого, но ее руки дрожат, когда она открывает крышку на миске с салатом и копается вилкой в листовых овощах. Мы сидим в тишине и едим.
Я не спешу, чтобы не спугнуть Андреа, прежде чем у меня появится возможность расспросить ее. Или, по крайней мере, предложить утешение.
Когда я все съедаю, двигаюсь на стуле достаточно для того, чтобы взглянуть на нее. Андреа выглядит уставшей, почти как по ощущениям сейчас мои внутренности. Настолько измучена миром, что пути назад уже нет.
— Как ты? — спрашиваю я, в то же мгновение почувствовав себя идиоткой. Из всех возможных это глупейший вопрос, который я могла задать.
Андреа смотрит на свою миску и с трудом сглатывает.
— Превосходно, — произносит она резким голосом. К счастью для нее, у меня есть опыт общения с резкими людьми.
— Ты права. Глупый вопрос. Я запаниковала. Как насчет этого... можешь мне сказать, кто сделал это с тобой, чтобы я смогла найти их и убить?
Андреа широко распахивает глаза, и хотя я говорила это скорее в шутку, но я не испытываю ненависти к этой идее. По меньшей мере, я могу предоставить эту честь Каю или Алексею.
Эта новая жажда крови должна ужасать меня или вызывать страх и потрясение, но этого не происходит. Убить мужчин, которые так ужасно с ней поступили, кажется гребаной услугой обществу.
— Ты собираешься сделать все это сама, да?
Я пожимаю плечами.
— Какая разница, если к концу дня тебе принесут их головы в коробке?
Андреа фыркает и выпрямляется, изучая меня.
— Ты говоришь как твой муж, знаешь это?
Сейчас она выглядит почти впечатленной. Я жду её ответа, задержав дыхание.
— Два брата твоего бывшего жениха и член совета... Бах, по-моему. Я не разговаривала с ним прежде.
Я, наконец, выдыхаю и киваю.
— Спасибо, что рассказала. Знаю, что все это ужасно. Ты можешь поговорить со мной, если хочешь. Ты была там, когда Адриан спас меня, ты спасла меня, и ты знаешь, что я прошла через то же самое.
Андреа втыкает вилку в салат несколько раз.
— Да, возможно. Это пройдет?
— Что?
— Страх. Раньше я ничего не боялась. Сейчас же я словно ожидаю, что они выскочат из-за угла, чтобы закончить начатое.
Голос Андреа вибрирует, словно на старой пластинке, скрипит и ломается под конец.
Я хочу обнять её, но знаю, что Андреа сейчас не хочется, чтобы ее трогали. Вместо этого я разворачиваюсь к ней на стуле.
— Это пройдет... со временем и дистанцией. Будь внимательна к себе во время исцеления. Когда на теле больше не видно шрамов, ментальные шрамы еще долго могут всплывать и овладевать тобой.
Андреа изучает мое лицо, но я не знаю, что она ищет. Через мгновение она выглядит довольной и ест еще кусочек салата.
Я не подведу Андреа, как подвела Роуз. Словно вселенная дает мне шанс исправить ошибки. Если бы я ушла с Роуз, когда она просила меня в ту ночь на балу... она бы могла быть сейчас жива. Мы могли все еще быть вместе.
Крошечный голосок спрашивает, была бы я готова отказаться от Адриана ради этого. Потому что если бы я не пошла на ту вечеринку, я бы никогда его не встретила. Я не хочу думать об этой реальности, поэтому я игнорирую голос и сосредотачиваюсь на Андреа.
— Ты должна сказать ему. Адриан ненавидит то, что ты пострадала из-за него, и ему нужно чувствовать контроль.
Андреа опять втыкает вилку в салат. Зубцы царапают дно миски.
— Нет. Это не его вина, и ему не удастся принизить мою роль в команде, потому что Адриану нужна месть. Не он пострадал, а я. И мстить буду я, а не он.
Мне нравится грубость в ее голосе. С начала нашего разговора он стал сильнее, храбрее, как у той Андреа, которую я помню. Она вновь может стать той женщиной, а может стать из разбитой женщины кем-то еще лучше.
Если кто-то и сможет преодолеть это и жить дальше, то это Андреа. Особенно, если она позволит своему близнецу помочь ей. Но я не говорю этого, когда она только начала открываться мне.
После долгого молчания Андреа роняет вилку в пустую миску и кладет ее на гранит.
— Могу я спросить кое-что, учитывая, что ты влезла в мои дела?
Я с трудом сглатываю, еда неприятно переворачивается у меня в животе.
— Думаю, да. Но я вправе не отвечать, если не смогу ответить.
Андреа наклоняет голову, как бы говоря, что это справедливо.
— Почему ты сбежала? Мы все думали, что ты здесь счастлива.
Неосознанно я скольжу рукой по низу живота, разводя пальцы. Мне еще не удается почувствовать ребенка или даже выпуклость в знак его существования, но это все равно меня успокаивает.