Он думает, что пойдёт со мной, но я приказываю ему оставаться здесь, охранять Валентину и не позволять этим ублюдкам добраться до неё, несмотря ни на что.
— Охраняй её ценой своей жизни, понял меня?
Кай лишь кивает, его челюсти сжаты, а глаза покраснели. Гнев читается в каждой черточке его тела. Он сколько угодно может злиться на меня. По крайней мере, он останется жив.
Поездка до места встречи оказывается короткой, и у меня удивительно ясная голова из-за запаха моей жены на мне, когда я вхожу в здание. Двое мужчин останавливают меня, как только я вхожу, и обыскивают с головы до пят.
— Кто-то взволнован? — вставляю я едкое замечание.
Лицо раскалывается от боли, и я смаргиваю дымку с глаз, после чего смотрю на полуавтомат, которым меня ударил охранник. Я смотрю ему в глаза и надеюсь, что охранник видит в моем взгляде обещание смерти. Если я выберусь из этого, то избавлюсь от него в первую очередь.
Второй охранник берет меня за плечо и тащит вперёд. Я немного выше и тяжелее него, поэтому не облегчаю ему работу. Они подводят меня к двери, затягивают на руках стяжки и затаскивают внутрь. За столом заседаний сидят нынешние главы совета, и я обвожу взглядом каждого из этих сволочей, надеясь вселить в них страх божий.
Охранник пинком в колени сбивает меня с ног, а затем вновь бьёт мне в голову для ровного счета. Струя крови стекает мне в ухо, но я едва чувствую эту боль. Для меня это лишь прелюдия. Я улыбаюсь совету и жду.
— Адриан Доубек, ты находишься здесь по обвинениям в убийстве. Ты знаешь, что убийства вне сезона под запретом и караются смертью, — нараспев произносит женщина во главе стола. В её голосе сквозит скука, когда она зачитывает обвинение, словно это список продуктов.
Я ничего не отвечаю. Именно этому в первую очередь я научился у своего чересчур переоцененного адвоката. Ничего не говори, а если вынужден, то все отрицай.
— Тебе есть что сказать в свою защиту? — продолжает она, по-прежнему рассматривая блокнот перед собой.
Я продолжаю молчать и получаю ещё один удар в голову, на этот раз вместо тяжёлого металла оружия меня встречает кулак охранника. Думаю, они на какое-то время хотят оставить меня в сознании.
Наконец, женщина поднимает свой взгляд и смотрит мне в глаза. Это словно смотреть на замерзшую пустошь – её взгляд совсем пустой.
Женщина поджимает губы, и её рот вытягивается в прямую линию.
— Тебе нечего сказать?
— Вы, ребята, в любом случае собираетесь вынести мне приговор. Зачем мне вам помогать в этом?
Она поднимает руки, чтобы указать на свой коллектив.
— Может, мы не станем. Это разбирательство, а не исполнение приговора. Тебе нечего сказать о смертях двух известных членов общества, которые, по общему признанию, были твоими врагами?
Я слизываю кровь с губы и вновь улыбаюсь.
— Ещё раз, о ком идёт речь? Может, вы напомните мне, кого я предположительно убил?
Женщина вздыхает.
— Это нелепо. Мы так ни к чему с ним не придём без нагнетания ситуации. Выведите девчонку, — последняя часть адресована охранникам, один из которых выходит из комнаты по её приказу.
У меня тут же путаются мысли. Кого они имеют в виду? Я встречаюсь взглядом с женщиной, её окрашенные сединой волосы стянуты на затылке. Не могу вспомнить её имя, чтобы как следует пригрозить ей.
— Если ты...
Дверь вновь открывается, и я разворачиваюсь, когда Валентину заталкивают в комнату, но позади неё стоит не охранник, а Андреа.
Я моментально вскакиваю на ноги, но не успеваю добраться до Андреа, как другой охранник сбивает меня с ног, затем ещё одной стяжкой пристегивает меня к железной петле в полу.
— Ты гребаная предательница, — выплевываю я Андреа, пытаясь освободиться, чтобы наброситься на неё.
Валентина дрожит, её колени в синяках, а волосы в хвосте растрепались. В глазах стоят слезы, но её подбородок не дёргается, и она качает головой.
— Я в порядке. Тише, успокойся.
Я смотрю на Андреа, когда произношу свои слова:
— Я порежу тебя на гребаные кусочки и выкину в реку. А когда тебя сожрут рыбы, я найду каждую из них и насажу на вертел.
Андреа вздергивает подбородок.
— Как красочно, но это ради твоего же блага. Доверься мне.
Я дрожу от гнева, сердце в груди бьётся так быстро, что перед глазами пляшут чёрные точки.
— Мистер Доубек, — рявкает сука за столом. — Можете обратить на меня, пожалуйста, внимание? Как вы видите, мы предприняли меры, чтобы заставить вас говорить. Сэкономьте нам время и энергию и признайтесь.
Я открываю рот, чтобы сделать именно то, что она велит, но она продолжает, прежде чем я успеваю сказать что-нибудь.
— Или, может, мы должны подвергнуть суду твою прекрасную жену? Именно она имеет тесную связь с пропавшими – лидером семьи Новак и другим... её женихом, кажется?