И когда я, наконец, вижу мать Селины, стоящую у входной двери, то почти тут же начинаю умолять своих родителей сказать ей, чтобы эта женщина уходила. Она слишком худая, с растрепанными светлыми волосами и голубыми глазами. У нее морщины на лице, хотя она не может быть такой старой. Мать Селины была подростком, когда родила дочь. Ее накладные ногти нервно царапают руки, пока она наблюдает за дочерью налитыми кровью глазами и тонкогубой улыбкой.
— Черт возьми, самое время, — сердито бормочет мисс Макколл. Но когда она замечает, что все пялятся на нее, внезапно меняет тон, натягивая фальшивую улыбку, которая растягивает потрескавшуюся красную помаду на ее губах. — Ты все собрала, милая? — Спрашивает она, стараясь не вызывать подозрений у ни одной души в этой комнате.
От них не исходит ни привязанности, ни тепла во время маленького воссоединения мамы и дочери. А красные флажки, кажется, продолжают появляться. Лина поворачивается и бросается в мои объятия в последний раз, я крепко прижимаю ее к себе, не желая отпускать. Я чувствую, как от нее волнами исходят опасения и нервозность, и все, что я могу сделать, это прошептать ей на ухо, что приду за ней. Скоро.
Именно тогда мне вспоминаются ее навязчивые слова: Моя мама не та, за кого они ее принимают.
Если и будет последнее, что я когда-либо сделаю, так это найду способ вырвать ее из-под контроля своей матери. Я сбегу с Линой, если потребуется. Мы оба молоды, но мы разберемся с этим. Меня не волнуют последствия. Я просто хочу, чтобы Лина была в моей жизни. Навсегда.
— Нам нужно идти, Селина, — говорит ее мать, грубо хватая дочь и вырывая ее из моих рук.
— Подожди! — Я кричу, но женщина тащит ее за дверь на тротуар, прежде чем я успеваю попрощаться.
Ария молча стоит рядом, крепко держа меня за руку, в то время как отец кладет руку мне на плечо в знак поддержки. Мы наблюдаем, как единственную девушку, которую я когда-либо любил, забирают из моей жизни силой.
— Позвони мне! Позвони! — Кричу я Селине, когда она подходит к старому, белому, потрепанному седану, стоящему на подъездной дорожке.
Она с тоской смотрит на меня в ответ, кивает и слегка машет рукой, прежде чем нырнуть в машину и захлопнуть дверцу.
Я знаю, что она позвонит. Я убедился, что она положила листок бумаги с моим номером в чемодан. Это было первое, что она туда убрала. И сказала мне — это самое важное.
Я смотрю, как машина уезжает, и мой желудок сжимается. Чувствую, что вижу ее в последний раз, но знаю, как это глупо. Мы встретимся завтра. Моя мама уже пообещала отвезти меня в мотель, чтобы мы могли проведать их.
— Когда мы поедем к ним, я позабочусь о том, чтобы у Селины было все, что ей нужно, — уверяет меня мама. — А если у нее этого не будет, что ж, тогда я позвоню в социальную службу.
Заставляя себя улыбнуться, я киваю.
Видите, все будет хорошо. Никто из Витале не позволит Селине Макколл провалиться сквозь землю. О ней позаботятся, несмотря ни на что.
Я стою в дверях, наблюдая за машиной, отказываясь двигаться или даже дышать, пока она полностью не скроется из виду. В итоге я остаюсь на час, просто надеясь, что Лина забыла что-то, за чем ей нужно вернуться, или что ее мать передумала. Но они не возвращаются, и у меня в животе все скручивается при мысли о том, что Лина будет с этой ужасной женщиной.
Дурное предчувствие остается со мной до конца дня и вечера, а в ту ночь я почти не сплю. Я ожидал, что Селина, по крайней мере, позвонит мне или что-то в этом роде, когда они доберутся до мотеля, но я от нее ничего не слышу. И на следующее утро понимаю, что что-то не так.
Когда мы с мамой останавливаемся у мотеля, в котором Селина и ее мать должны были заселиться, то узнаем, что они пробыли здесь всего несколько часов, а затем уехали, не оставив портье никакой информации.
Я сразу понял, что, вероятно, никогда больше не увижу Селину Макколл. Она ушла навсегда. И все мои искренние обещания забрать ее от матери и обеспечить безопасность были нарушены.
Глава 1
Николас
Сегодняшний день
Две ужасные вещи произошли, когда мне было четырнадцать лет. Первой была потеря Селины. Мы так и не смогли найти ее после того дня. Она просто взяла и исчезла без следа. И, несмотря на все наши усилия, мы так и не смогли найти даже ее мать.
Второе, что произошло, — это когда Константин Карбоне осводили из тюрьмы по каким-то причинам. Карбоне арестовали по обвинению в торговле людьми много лет назад, когда я был совсем малышом. Мои родители были теми, кто уничтожил его, снабдив федералов всей информацией, необходимой им для ареста.