— Да?
— Ты останешься со мной сегодня ночью? — Спрашивает она, нервно покусывая нижнюю губу.
— Э-э, — начинаю я. Черт возьми, я знаю, что должен просто вернуться в постель, потому что утром она может пожалеть об этом, но по какой-то причине я не могу сказать ей "нет". И определенно не тогда, когда она смотрит на меня своими большими щенячьими глазами и умоляет меня спать рядом с ней и оберегать ее.
— Конечно, — говорю я, смягчаясь.
Она отпускает мою руку и забирается под одеяло, осторожно наблюдая за тем, как я сажусь на кровать поверх одеял и прислоняюсь спиной к изголовью.
Она поворачивается на бок, лицом ко мне, и я вижу, как ее веки тяжелеют. Когда ее дыхание выравнивается, я медленно протягиваю руку и запускаю пальцы в ее длинные шелковистые волосы.
— Спи, любимая. Я буду здесь, чтобы убить всех монстров, которые пытаются проникнуть в твои сны.
Глава 17
Селина
Днем я выхожу на улицу, желая сбежать из своей комнаты и любых напоминаний о плохих снах. Ярко светит солнце, не видно ни облачка. Солнце, отражающееся от воды в бассейне, на секунду ослепляет меня, когда я слышу чей-то голос: — Эй, Селина!
Я поднимаю руку, чтобы прикрыть глаза от яркого света, когда вижу Арию в бикини, сидящую на краю бассейна, свесив ноги в воду. У нее идеальная кожа, загорелая и гладкая, а ее длинные каштановые волосы каскадом ниспадают на спину, напоминая идеальные пляжные волны, хотя я сомневаюсь, что она вообще нашла время привести их в порядок сегодня. Она просто одна из тех природных красавиц. В детстве она тоже была красива. Я помню, как увидела ее впервые и удивилась, как кто-то может быть таким совершенным в реальной жизни. Во всяком случае, с возрастом ее красота только усилилась.
Несмотря на то, что я видела ее в особняке всего несколько раз и мы почти не разговаривали, кроме как привет-пока, я бы с удовольствием провела с ней немного времени. Мы прекрасно ладили, когда были детьми. Ария была мне как младшая сестра, которой у меня никогда не было, и она всегда следовала за мной и Нико, куда бы мы ни пошли.
Ария тепло улыбается и говорит: — Вода отличная. Хочешь присоединиться ко мне?
Внезапно мешковатая одежда, которая на мне, кажется неуместной и странной. Нервничая, я тереблю манжету одного из своих длинных рукавов.
— У меня, наверное, есть купальник, который ты могла бы одеть, — предлагает она, вставая и направляясь ко мне. — Пойдем посмотрим.
По дороге она хватает полотенце, быстро вытирает ноги, прежде чем мы идем в ее комнату. Я следую за ней, хотя технически не соглашалась лезть в бассейн. Я давно не плавала, но в такой не по сезону жаркий день, как сегодня, было бы почти грехом не насладиться водой.
Ария роется в глубине своего гардероба, прежде чем находит купальник. Это бикини, не слишком откровенное, но и не то, что я бы выбрала для себя, чтобы появиться в доме Витале.
Я переодеваюсь в ее ванной и выхожу, застенчиво прикрывая живот руками.
— У тебя есть что-нибудь менее…
Я замолкаю, пытаясь подобрать правильное слово.
— Менее откровенно? — Предполагает она.
— Да, — говорю я с мягким смешком.
— Думаю, у меня где-то здесь есть еще купальник, но я не надевала его с тех пор, как мне было лет двенадцать.
Ее голос затихает, пока она роется в шкафу.
Я убираю руки с живота и смотрю на свое отражение в зеркале. Мой живот плоский и подтянутый, но на нем видны многочисленные шрамы. Большая часть моего тела покрыта шрамами, и мне больно смотреть на напоминания о днях моего пребывания в плену и ужасных пытках, которые мне пришлось вынести. У меня на коже нарисована дорожная карта того, через что я прошла. Это нельзя ни скрыть, ни отрицать.
Внезапно рядом со мной появляется Ария. Она видит отметины на моем теле, и, затаив дыхание, я жду, когда появится отвращение на ее лице. Но вместо реакции, которой боюсь, она встречается со мной взглядом в зеркале и улыбается.
— Ты выглядишь как гребаный воин, Селина. Ты пережила ад и вернулась обратно. Ты выжила, чтобы рассказать эту историю. Не многие могут таким похвастаться. Носи эти боевые шрамы с гордостью, девочка, — говорит она, шокируя меня до глубины души.
Никогда в жизни меня не хвалила и не превозносила другая женщина. Моя стерва мать всегда беспокоилась, что я слишком много ем, становлюсь толстой или что я недостаточно красива.
А потом, когда меня продали, я всегда чувствовала себя желанной по совершенно неправильным причинам.