Где она может быть?
Я не видел ее ни на улице, ни внизу по дороге сюда. Беспокойство начинает грызть меня изнутри. Что, если бы она снова попыталась уйти? Она бы этого не сделала, не так ли?
Толкая дверь, я вхожу. Посреди ее кровати лежит блокнот, который привлекает мое внимание, и мое сердце сжимается в груди. Она оставила мне записку? Гребаное прощальное письмо?
Первая страница открыта, ручка все еще прижата к ней, и на ней аккуратно нацарапаны слова. Я знаю, что должен уважать ее частную жизнь и не смотреть, но мне нужно убедиться, что она не сбежала. Если бы она это сделала, у меня все еще был бы шанс найти ее и вернуть до того, как что-нибудь случится.
Я планирую только взглянуть, но потом понимаю, что это список.
Любопытство берет верх, и я подхожу ближе, читаю список и запоминаю его.
Получить аттестат.
Научиться водить машину.
Заняться серфингом.
Сделать прическу.
Последнее заставляет меня задуматься.
Убить Константина Карбоне.
Я не могу сдержать улыбку, появляющуюся на моих губах, когда снова и снова перечитываю последнюю запись в списке. Карбоне не сломил мою Лину. Нет, он только сделал ее сильнее, укрепил волю, дух и решительность. Ей просто нужно время от времени напоминать об этом. И я хочу быть тем человеком, который поможет ей осознать свою силу.
Испытывая облегчение от того, что это не прощальная записка, я покидаю комнату и иду ее искать. Если она хочет выполнить те вещи из своего списка, я хочу быть тем, кто помогает ей в каждом из них. Я хочу быть рядом с ней и наблюдать, как она достигает всех своих целей. Быть с ней во всем, с чем ей приходится сталкиваться, во взлетах и падениях и тем, что между ними. Солнце не восходит и не заходит, если она не со мной. Теперь она весь мой мир.
Я сталкиваюсь с Ренато в главной комнате комплекса.
— Девочки отправились за покупками, — сообщает он мне, словно читая мои мысли.
— А, ладно, — говорю я с усмешкой. Я рад, что Селина смогла выбраться из дома. Знаю, что ей тоже не терпелось пройтись по магазинам, но я не взял ее с собой, потому что ужасно разбираюсь в подобных вещах. И я рад, что моя сестра прилагает усилия. Им обоим действительно не помешал бы друг, так что это в некотором роде идеально.
— Хочешь потренироваться со мной сегодня, пока их нет? — Предлагает Ренато.
— Конечно.
Я собирался так или иначе выместить свое разочарование на чем-нибудь.
— Кулаки или ножи? — Спрашивает он.
— Ножи, — говорю с непристойной ухмылкой. — Определенно ножи.
Глава 19
Селина
Смотрю на себя в зеркало примерочной и не могу перестать хмуриться. Я чувствую себя так странно в этой одежде.
— Как это выглядит? — Ария зовет из-за двери.
Я бросаю взгляд на короткое, но скромное, красивое платье в цветочек и украшенные драгоценными камнями босоножки.
— Я выгляжу как идиотка, — отвечаю, будучи предельно честной.
— Я уверена, что нет, Селина, — фыркает она. — Просто, просто дай мне посмотреть на тебя.
Я хмурюсь еще сильнее. Я не показывала ей последние пятнадцать или около того нарядов, которые она заставляла меня примерять, поэтому, думаю, я покажу ей этот. Просто чтобы заткнуть ей рот, мысленно говорю себе.
Когда я протискиваюсь из-за плотной занавески в роскошную раздевалку, Ария громко ахает.
— О, это то самое! — говорит она с широкой улыбкой, как будто мы только что выбрали мое идеальное свадебное платье или что-то в этом роде.
— Тебе не кажется, что это слишком…
— Слишком?
— Я не знаю, — говорю с разочарованным вздохом. Мне хочется сказать "слишком нормально", но я воздерживаюсь.
Когда я была под властью Константина, то носила либо ничего, либо самое откровенное, сексуальное платье, какое только можно купить за деньги. Я была голой, или выглядела как проститутка. Между ними не было ничего промежуточного. И определенно не было ничего подобного этому.
— Оно идеально подходит для твоей фигуры.
Она берет меня за плечи и подводит к яркому свету над зеркальной стеной.
— Здесь тебя лучше видно. Эти зеркала в прирочных — полное дерьмо, — уверяет она.
Я смотрю на себя в многочисленные отражения, но только на мгновение, прежде чем мои глаза автоматически опускаются в пол. Закусив губу, я торжественно качаю головой. Я даже не могу смотреть на себя без того, чтобы не испытывать миллиарды эмоций, и это делает меня грустной, подавленной, злой — черт возьми, все вышеперечисленное и еще кое-что.