— Он уже заговорил? — Я спрашиваю своего отца, который, в свою очередь, качает головой.
— Мы с твоей матерью едем в больницу, чтобы проведать выживших женщин. Вернемся позже.
Он кладет руку мне на плечо и сильно сжимает его. Он не говорит больше ни слова, но я знаю, что молча просит меня получить информацию, мы хотим этого и это важно.
Как только он уходит, я поворачиваюсь к парню, который распростерт в центре комнаты. Его бледная кожа покрыта капельками пота, а глаза беспокойно обшаривают комнату.
Я подхожу к углу, где стоят все мои обычные инструменты. Прежде чем вернуться к нашему пленнику, я выбираю пару ржавых плоскогубцев.
— Как тебя зовут? — Спрашиваю его.
— Трей, — довольно легко произносит он сквозь стучащие зубы.
— Что ж, Трей, похоже, нам с тобой придется провести здесь много времени вместе, — небрежно говор ему, прежде чем дотянуться до его ноги. Тошнотворный звук отрываемого плоскогубцами ногтя на его пальце ноги парализует мою душу, когда он издает ужасающий крик.
— То, что нам нужно от тебя, очень просто, — говорю я, прежде чем оторвать еще один ноготь. — Мы хотим знать, на кого ты работаешь. Мы хотим знать их местонахождение, и все остальное, что ты считаешь своим долгом рассказать нам. — Я смотрю ему в глаза, когда вырываю плоскогубцами еще один ноготь на пальце ноги. — И я буду продолжать, пока не получу всю вышеуказанную информацию.
— Пожалуйста! — умоляет он, когда я отрываю еще один ноготь.
Как только все пять ногтей вырваны, я приступаю к другой ноге. Теперь это становится методичным процессом, и я не обращаю внимания на его крики, пока не заканчиваю с обеими ногами.
Возвращая плоскогубцы на стол, я ищу среди орудий пыток что-нибудь, что заставит его завизжать. Мой взгляд останавливается на предмете, который всегда работал в прошлом, и, решившись, я беру его.
Электродрель, большое сверло для каменной кладки бешено крутится, когда нажимаю кнопку. Я поворачиваюсь к Трею, его глаза расширяются.
— Нет, чувак. Нет, нет, нет, нет. Пожалуйста! — Умоляет он, когда я подхожу ближе к нему.
— Так не должно быть, Трей, — просто говорю я. — Скажи мне, на кого ты работаешь, и все это быстро закончится.
Тело Трея сотрясается, когда окровавленные пальцы ног волочатся по бетонному полу.
— Я не могу! Он убьет меня!
— Я убью тебя! — Шиплю сквозь стиснутые зубы. — Я не думаю, что ты до конца понимаешь свое затруднительное положение, Трей.
Он яростно трясет головой. Он еще не готов говорить. Но он будет. Скоро.
Сверло жужжит, и я выбираю его бедро, чтобы начать наносить урон.
Если он начнет истекать кровью слишком сильно, мы всегда можем отрезать конечности и прижечь их, чтобы остановить кровотечение. Я бы не хотел, чтобы его жизнь закончилась слишком рано и слишком легко. Я не позволю ему погибнуть, пока не получу от этого человека все, что хочу.
Большое сверло впивается в его мясистое бедро, и он вскрикивает от боли. Сверло проникает прямо в кость.
Я быстро и точно просверливаю еще несколько зияющих отверстий в его теле. И когда крики Трея внезапно прекращаются, то понимаю, что он потерял сознание.
— Плесни на него немного воды, — говорю я Бенито, который кивает в ответ на мою просьбу. — Я хочу, чтобы Трей бодрствовал каждую гребаную минуту.
Он будет страдать, пока я не получу то, что хочу. И даже после этого я буду мучить его, потому что я знаю, что Майнер сделал бы для меня именно это, если бы все было наоборот.
Селина ждет меня в коридоре, удивляя до чертиков. Уже далеко за полночь, и она должна была бы крепко спать в своей постели. Но она сидит здесь на краешке стула, который, должно быть, притащила, с озабоченным выражением лица. Меня не было несколько часов или, черт возьми, может быть, даже целый день или больше.
Я не знаю точно. Там, внизу, без окон и часов, легко потерять счет времени.
— Чья это кровь? — спрашивает она с озабоченным выражением лица.
Черт возьми, она уже дважды видела меня покрытым чужой кровью. Я знаю, это навевает на нее плохие воспоминания, но, честно говоря, думал, что она уже в постели. Я не думал, что увижу ее на обратном пути в свою комнату, но она, должно быть, решила подождать меня. И даже не знаю, что чувствую по этому поводу в этот момент. Я все еще потрясен, все еще зол всем, кроме того, каким я должен быть в ее присутствии.
— Иди спать, Лина, — рычу я на нее. Я не в настроении успокаивать ее прямо сейчас. Адреналин бурлит в моем теле после того, как я только что убил человека. И хотя он сильно страдал, я все еще чувствую, что его смерть была слишком милосердной, слишком быстрой. Моя месть не утолена, и она течет по моим венам, как яд. Я еще полон гнева и ненависти, и отказываюсь вымещать на ней какие-либо из этих эмоций. Она, блядь, этого не заслуживает.