Но когда я не нахожу там никаких таких доказательств, быстро выбегаю из своей комнаты и останавливаюсь в холле, прислушиваясь. Мое сердце угрожает выпрыгнуть из груди, пока я жду каких-либо признаков беспокойства.
— Нет! Помогите мне!
Селина кричит из своей комнаты.
Мои босые ноги стучат по деревянному полу, когда я мчусь к ней. Хотя это практически невозможно, чтобы кто-то проник незамеченным нашей системой безопасности. Ее крики душераздирающие, как будто ее убивают, и я ожидаю худшего, когда распахиваю дверь в ее комнату.
Лампа на тумбочке у ее кровати горит, и я быстро обыскиваю комнату в поисках незваного гостя. Здесь никого нет, кроме Селины, которая спит в своей постели.
Она снова кричит, и я понимаю, что ей снится сон. Нет. Гребаный кошмар.
Ее лицо искажено от боли, и я вижу капли пота, стекающие по вискам, пока она сражается с воображаемыми демонами. Я не знаю, захотела бы она, чтобы я был в ее спальне, не говоря уже о ее постели, но не могу просто позволить ей страдать в этом аду. Я забираюсь на матрас рядом с ней и нежно трясу ее за плечо, пытаясь пробудить ото сна. Селина отшатывается от моего прикосновения, и приглушенный всхлип срывается с ее губ.
— Черт, — бормочу я себе под нос.
Я делаю только хуже.
— Лина, — тихо говорю я.
Затем громче: — Лина, проснись.
Она не открывает глаза, и мое разочарование растет, когда ее дыхание учащается, как будто в любой момент у нее начнется гипервентиляция.
— Лина! — Я кричу, тряся ее.
Ее глаза резко открываются, и она немедленно переходит в режим защиты, царапаясь, брыкаясь и крича.
Я хватаю ее, крепко прижимая к себе и спасая ее и себя от дальнейшего вреда.
— Все в порядке. Это я. Это Нико. Все в порядке, я здесь, — быстро повторяю я, пытаясь ее успокоить.
— Нико? — Спрашивает она, постепенно просыпаясь и осознавая, что ее окружает.
— Да. Тебе приснился кошмар, — объясняю я, прежде чем отпустить ее и слезть с кровати. Я стою, жду ее реакции. Не знаю, что ей снилось, но могу догадаться. Меня бесит, что она даже спать не может без того, чтобы ее не преследовало прошлое. Если бы я мог, то бы стер все плохие воспоминания из ее головы, чтобы ей никогда больше не пришлось их переживать.
— Это кошмар, — повторяет она. — Я… мне очень жаль.
Голос срывается от чувства вины, когда ее глаза фокусируются на мне. Кончики пальцев касаются губ, на ее лице появляется выражение ужаса.
— Я причинила тебе боль?
— Нет, — говорю я, качая головой.
Она всегда так чертовски боится причинить мне боль. Сама мысль об этом вызывает усмешку, но я быстро беру себя в руки и спрашиваю: — Ты не хочешь рассказать мне, о чем был твой кошмар?
Она колеблется, и я думаю, что она не скажет, так как редко открывается мне, но затем она удивляет меня, говоря: — Это было из-за них. Та семья. Разговор о том, что случилось с ними сегодня, должно быть, вызвал еще один кошмар.
— Нормально говорить о них или о чем угодно, Лина. Я здесь, чтобы выслушать в любое время, когда тебе это понадобится, — серьезно говорю ей.
Мои слова, кажется, оказывают успокаивающее действие.
— Спасибо, — шепчет она, и я слышу эмоции в ее голосе.
Иногда я удивляюсь, как она выжила все эти годы в полном одиночестве, когда некому было довериться или излить свое разочарование. Ей оставалось полагаться только на себя. Несмотря на то, что она такая чертовски сильная, я боюсь, что если она продолжит сдерживать все внутри, то однажды просто взорвется. Я буду рядом, если или когда она, наконец, это сделает.
Я встаю, готовый вернуться в свою комнату и попытаться немного поспать, когда чувствую, как ее рука быстро и крепко сжимает мою. Я смотрю на нашу связь, ее рука выглядит такой чертовски крошечной в моей.
— Нико? — Спрашивает она, и ее голос звучит так тихо, так невинно.
Мои глаза встречаются с ее. Синий и зеленый как океан.
— Да?
— Ты останешься со мной сегодня ночью? — Спрашивает она, нервно покусывая нижнюю губу.
— Э-э, — начинаю я. Черт возьми, я знаю, что должен просто вернуться в постель, потому что утром она может пожалеть об этом, но по какой-то причине я не могу сказать ей "нет". И определенно не тогда, когда она смотрит на меня своими большими щенячьими глазами и умоляет меня спать рядом с ней и оберегать ее.
— Конечно, — говорю я, смягчаясь.
Она отпускает мою руку и забирается под одеяло, осторожно наблюдая за тем, как я сажусь на кровать поверх одеял и прислоняюсь спиной к изголовью.
Она поворачивается на бок, лицом ко мне, и я вижу, как ее веки тяжелеют. Когда ее дыхание выравнивается, я медленно протягиваю руку и запускаю пальцы в ее длинные шелковистые волосы.
— Спи, любимая. Я буду здесь, чтобы убить всех монстров, которые пытаются проникнуть в твои сны.
Глава 17
Селина
Днем я выхожу на улицу, желая сбежать из своей комнаты и любых напоминаний о плохих снах. Ярко светит солнце, не видно ни облачка. Солнце, отражающееся от воды в бассейне, на секунду ослепляет меня, когда я слышу чей-то голос: — Эй, Селина!
Я поднимаю руку, чтобы прикрыть глаза от яркого света, когда вижу Арию в бикини, сидящую на краю бассейна, свесив ноги в воду. У нее идеальная кожа, загорелая и гладкая, а ее длинные каштановые волосы каскадом ниспадают на спину, напоминая идеальные пляжные волны, хотя я сомневаюсь, что она вообще нашла время привести их в порядок сегодня. Она просто одна из тех природных красавиц. В детстве она тоже была красива. Я помню, как увидела ее впервые и удивилась, как кто-то может быть таким совершенным в реальной жизни. Во всяком случае, с возрастом ее красота только усилилась.
Несмотря на то, что я видела ее в особняке всего несколько раз и мы почти не разговаривали, кроме как привет-пока, я бы с удовольствием провела с ней немного времени. Мы прекрасно ладили, когда были детьми. Ария была мне как младшая сестра, которой у меня никогда не было, и она всегда следовала за мной и Нико, куда бы мы ни пошли.
Ария тепло улыбается и говорит: — Вода отличная. Хочешь присоединиться ко мне?
Внезапно мешковатая одежда, которая на мне, кажется неуместной и странной. Нервничая, я тереблю манжету одного из своих длинных рукавов.
— У меня, наверное, есть купальник, который ты могла бы одеть, — предлагает она, вставая и направляясь ко мне. — Пойдем посмотрим.
По дороге она хватает полотенце, быстро вытирает ноги, прежде чем мы идем в ее комнату. Я следую за ней, хотя технически не соглашалась лезть в бассейн. Я давно не плавала, но в такой не по сезону жаркий день, как сегодня, было бы почти грехом не насладиться водой.
Ария роется в глубине своего гардероба, прежде чем находит купальник. Это бикини, не слишком откровенное, но и не то, что я бы выбрала для себя, чтобы появиться в доме Витале.
Я переодеваюсь в ее ванной и выхожу, застенчиво прикрывая живот руками.
— У тебя есть что-нибудь менее…
Я замолкаю, пытаясь подобрать правильное слово.
— Менее откровенно? — Предполагает она.
— Да, — говорю я с мягким смешком.
— Думаю, у меня где-то здесь есть еще купальник, но я не надевала его с тех пор, как мне было лет двенадцать.
Ее голос затихает, пока она роется в шкафу.
Я убираю руки с живота и смотрю на свое отражение в зеркале. Мой живот плоский и подтянутый, но на нем видны многочисленные шрамы. Большая часть моего тела покрыта шрамами, и мне больно смотреть на напоминания о днях моего пребывания в плену и ужасных пытках, которые мне пришлось вынести. У меня на коже нарисована дорожная карта того, через что я прошла. Это нельзя ни скрыть, ни отрицать.
Внезапно рядом со мной появляется Ария. Она видит отметины на моем теле, и, затаив дыхание, я жду, когда появится отвращение на ее лице. Но вместо реакции, которой боюсь, она встречается со мной взглядом в зеркале и улыбается.