Бенито указывает мне на стул в углу комнаты и мягко уговаривает сесть.
— Он справится с этим, — напористо говорит он, и одна его уверенность наполняет мое сердце надеждой.
Я наклоняюсь к крупному телу Бенито, чтобы мельком увидеть Луку на больничной койке. Он уже подключен к капельнице, с металлической подставки свисает пакет для крови. Доктор выкрикивает инструкции мужчинам, пока моет руки в большой промышленной раковине, прежде чем вытереть их и надеть пару латексных перчаток.
— Время оперировать, — объявляет доктор.
Мои ноги приросли к полу, как будто их приклеяли, когда я смотрю, как доктор берет с подноса какие-то хирургические инструменты. В тот момент, когда он вонзается в плоть Луки, я почти теряю сознание от крови, хлещущей из раны.
Мой желудок переворачивается, и я едва успеваю добежать до мусорного бака, как меня тошнит. Слезы застилают мне зрение, когда я несколько раз вытираюсь. Бенито подходит и мягко кладет руку мне на плечо.
— Пойдем подышим свежим воздухом, — предлагает он.
Качая головой, я встаю и вытираю рот тыльной стороной ладони.
— Я не уйду, — решительно заявляю я.
Он кивает.
— Хорошо. Тогда мы остаемся. Но, э-э, может, мне поставить твой стул рядом с мусорным баком.
Когда я слышу звон первой пули, попавшей в металлический поднос, мой желудок снова скручивает, и я говорю ему: — Да, это может быть не плохой идеей.
Глава 63
Верона
Проходят часы, пока доктор, наконец, не объявляет в палате, что он закончил. Я медленно встаю на нетвердые ноги и подхожу к пожилому мужчине.
— С моим мужем все будет в порядке? — Спрашиваю я дрожащим голосом.
Доктор поворачивается ко мне и говорит: — Всегда есть риск осложнений и инфекций, особенно когда имеешь дело с огнестрельными ранениями. Он осторожно снимает маску и перчатки и выбрасывает их в ближайший мусорный бак. — Но я сделал все, что мог, и уверен, что он полностью выздоровеет.
Я вздыхаю с облегчением. Такое чувство, что я так долго задерживала дыхание.
— Ему нужно время, чтобы отдохнуть и восстановить силы, — объясняет он.
— Да, конечно.
Бенито подходит ко мне сзади и спрашивает доктора: — Когда мы сможем его перевезти?
— Он должен остаться здесь по крайней мере на день или два. В любом случае я хотел бы следить за его прогрессом, проверять наличие признаков инфекции и держать его на капельницах с антибиотиками.
— Спасибо, Док.
— Не за что, — говорит мужчина, прежде чем подняться по лестнице к себе домой, без сомнения, ложась спать после долгой, трудной ночи операции, которую он только что провел.
— Сколько ты ему заплатишь? — Спрашиваю Бенито.
— Много, но он всегда на подхвате. Мы платим достаточно, чтобы он не возражал сделать это снова, когда нам это понадобится.
Тот факт, что им приходится нанимать врача, потому что подобные ситуации могут возникнуть в любой момент, снова вызывает у меня тошноту. Я не хочу когда-либо снова проходить через это с Лукой, но знаю, что это просто часть жизни в мафии. Это опасный, а иногда и жестокий мир. Но я надеюсь, что любовь, которую мы с Лукой испытываем друг к другу, превзойдет все плохое, что встретится на нашем пути.
Я подхожу к кровати Луки.
Он выглядит таким умиротворенным, лежа там. По крайней мере, к его лицу вернулся некоторый румянец. Я надеюсь, что ему не больно.
— Я люблю тебя, Лука Витале, — шепчу ему, прежде чем поцеловать в щеку.
Бенито приносит мне стул, я сажусь и держу Луку за руку, боясь отпустить. Мои веки тяжелеют, но я отказываюсь спать, пока, наконец, не наваливается усталость и у меня не остается выбора. Мои сны наполнены видениями Луки и меня... и нашего ребенка. Они приносят мне покой.
Глава 64
Лука
Я просыпаюсь медленно и поэтапно. Сначала шевелю пальцами ног... затем пальцами рук... и осторожно открываю глаза, которые по какой-то причине кажутся опухшими. Моему мозгу требуется некоторое время, чтобы осознать, где я нахожусь и что вижу прямо сейчас.
Я смотрю на знакомый кафельный потолок и стону.
Я понимаю, что нахожусь в подвале у доктора. Черт возьми, думаю, что в какой-то момент я пересчитал каждую плитку в этой комнате от абсолютной скуки, оправляясь от многочисленных огнестрельных и ножевых ранений. Моя левая рука кажется тяжелой, и когда я пытаюсь пошевелить ею, острая боль заставляет меня шипеть сквозь зубы.
— В тебя стреляли, — доносится голос Бенито с другого конца комнаты.
— Теперь все возвращается ко мне, — говорю я с гримасой. Вспоминаю хижину посреди озера. И того ублюдка, Данте, пытавшегося убить Верону. В тот момент я решил за долю секунды принять за нее пулю. Решение, которое я бы принимал тысячу раз снова. Я не хочу, чтобы Вероне пришлось страдать от боли. И мысль о возможной потере ее... что ж, это полностью вывело бы меня из себя. Я бы не хотел жить в мире без нее.
— Он мертв? — Я спрашиваю Бенито.
— Да, — уверяет он. — Пуля между глаз. А потом я опрокинул керосиновые лампы для пущей убедительности, прежде чем мы ушли.