Ерема и раньше был быстрым и ловким, не последним человеком в подлом бою, но ему не хватало ухваток, чтобы биться наравне с более сильными и большими противниками. Теперь же в арсенале Ермолая более чем хватало боевых уловок, а порой и собственно придуманных связок, чтобы победить почти любого противника.
Почти? Так был один талан — Егор. Тот, да! Не просто схватывал науку, что давал государь, налету, он угадывал последующие действия, если только показать начало приема. В поединке с Егором, Ерема проигрывал, чаще всего, хотя два поединка и свел в ничью. Но талантливый парень отправлен наставником в Тушино, где формируется Тушенский строжевой государев полк. И, зная Егора, Ермолай был уверен, что эти янычары станут настоящими волками и мастерами подлого боя — Егорка умел не только учиться, но и учить, что отмечалось и государем.
— Ты чего все в трудах, аки пчела? Есть же Светла, поручай ей! — продолжил Ермолай разговор, который начался сразу после того, как стало понятно: Фрося беременна.
Забота мужа Ефросинье нравилась, но работать и быть значимой — нравилось не менее. Женщина уже не представляла себе иную жизнь: в женской половине, чтобы не показываться мужчинам, не спорить и не проявлять характер. Она была готова подчиняться Ермолаю, но хотела и быть полезной, работать.
— Я не ношу тяжестей, хаживаю по кухарской, словно барыня. Какая то работа? — сказала Фрося и применила прием, подлый, сразу же убивающий любое сопротивление мужа. — Люблю тебя, мой витязь!
Сказав волшебные слова, женщина ласково, нежно, с придыханием, поцеловала Ермолая в ухо, от чего разряд тока пронзил мужчину. Он вздрогнул и потерял дар речи.
— Я пошла! — сказала, улыбаясь, Фрося, открыла массивную дверь склада и вышла.
— Да и мне пора! — растеряно пробормотал глава телохранителей и так же направился следом.
Сегодня предстояла большая тренировка. Три новых кандидата подвергнутся проверке. Нужно будет показать неофитам-новичкам, что такое государев телохранитель. Ну и кроме того, скоро, буквально на днях, ожидается приезд государя. Димитрий Иоаннович должен увидеть прогресс и то, что и без его участия, работа идет. Иначе зачем и вовсе Ермолай, как голова телохранителей?
— Кто таков? — спросил Ермолай у одного из новичков.
— Иван Рыков! — отвечал претендент на место в команде личных телохранителей государя.
— Откель будешь? — с прищуром спросил Ермолай.
Ереме не понравилось то, как именно отвечал претендент на место в самом элитном воинском подразделении в России, по сути, чуть ли не тайном орденом воинов. По крайней мере, Ермолаю, который старается еще уделять внимание своему образованию и прибегает для этого к помощи Луки, было приятно и лестно относить себя к неким таинственным воинам, задачей которых была охрана государя и державы. А тут еще никто и звать никак, а отвечает горделиво с поднятым подбородком.
— Из детей боярских холмогорских, — соврал Иван Лыков.
Долго думал агент Романовых к кому приписать себя и как назваться. Скажи, что Ростовский… так приведут кого из Ростова и спросят, есть ли кто там по фамилии «Рыков». Внешность Лыкова мало кому известна, да и после того, как он получил шрам на щеке, Иван побрился. Теперича мало кто узнает, даже, если до того и видел. Но вот по фамилии всех дворян, детей боярских кто-то, да знал. А Холмогоры далеко, проверить сложно, так как уже сам факт, что с севера прибыл боярский сын, нонсенс, но ничего особо криминального в этом нет.
— Кто привел его? — спросил Ермолай, обращаясь ко всем оставшимся в Кремле телохранителям, как и к тем, кого условно Ерема взял на обучение.
Условно — это значит, что без одобрения самим государем, все равно любой талант и с чистой биографией, остается претендентом.
— Я привел! — выкрикнул Али — заместитель Ермолая.
Сказать, что Ерема удивился, ничего не сказать. Во-первых, Али был скрытным и вообще мало с кем толком общался. И дело было не только в том, что существовала разница в вероисповедании, пока еще Али был мусульманином, хотя обещал государю после рождественского поста креститься в православие, проблема была в самой скрытности касимовского татарина, его характере.
Али все выполнял, часто лучше иных, умел четко и быстро реагировать на ситуации и их изменения, был решительным командиром и его слушались. Но только заканчивалась служба и все… Али уходил в себя. Никогда не шутил и даже не смеялся над шутками, не делился своими успехами в личной жизни, что часто происходило в раздевалке и помывочной телохранителей. Уже не говоря о том, что Али никто не приглашал стать крестным своих детей. А распределение кто чьим кумом будет, пусть и в шутку, но уже произошло, при том, что распределяли еще нарождённых детей. Но кто шутит с таким? Так что многие в подразделении готовились породниться. Тесное общение мужчин, объединенных одним делом и с похожими характерами и судьбами, обязывают дружить. Но не с Али.