Повышение. Я ожидал очередное повышение. Зная, что это будет значить для нас, если получу работу, я оттолкнул ее. Убейте меня. Я помню облегчение, когда у Мэллори начались месячные. Мы трахались, как пара кроликов после того, как решили завести ребенка, и я так обрадовался, что ничего не вышло. Мэллори была раздавлена. Боже, я вел себя как настоящий гребаный ублюдок.
Я очень рад, что наконец-то понял, что заставило меня отстраниться. Теперь скажу Мэллори, и мы можем двигаться дальше. Ей не придется беспокоиться о том, что это случится снова. Сама мысль о том, что она беременна, делает мой член твердым. Я уже не тот человек, каким был раньше. Больше не одержим своей работой, я одержим своей женой.
Мэллори тиха, пока гоняет свою еду по тарелке. Она едва откусила кусочек, и что-то явно у нее на уме.
— Пенни за твои мысли?
— О, просто я о многом думаю.
— Например? — подталкиваю ее к ответу.
— В основном о нас.
— Что насчет нас?
Она качает головой и тычет вилкой в цыпленка.
— Просто думаю о будущем...
— Мэл, я знаю, что случилось. Я понял, почему оттолкнул тебя, и могу гарантировать, что это больше не повторится.
Она смотрит на меня с надеждой. Именно этого разговора она ждала все эти месяцы. Ей нужно знать, что произошло, чтобы двигаться дальше.
— Помнишь, как я готовился к тому большому повышению?
Она прищуривается, словно пытаясь вспомнить, потом кивает.
— Да… ну и что с того?
— Мы тогда только решили попробовать завести ребенка.
— Я помню... — говорит она почти настороженно.
— Повышение было очень важным событием. Я не мог представить себя связанным по рукам, имея дело с новорожденным... время вдруг показалось неправильным. Мне стоило просто сказать тебе, что не хочу иметь ребенка. Мы могли бы избежать всего этого.
Краска отхлынула от лица Мэллори.
— Не хочу ребенка... — медленно произносит она, словно пробуя слова на вкус.
— Видишь, в этом не было ничего особенного. Что-то маленькое и глупое, что превратилось в большую проблему, потому что я по глупости не поговорил с тобой.
В глазах Мэллори вспыхивают гнев и обида, когда она бросает вилку.
— Ничего особенного?! Ничего особенного?! Ты что, черт возьми, издеваешься надо мной? Мы неделями говорили о том, чтобы завести ребенка. Ты сказал, что взволнован! Ты проводил каждую секунду, когда мы были вместе, зарывшись глубоко в меня, рассказывая, как ты собираешься сделать мне ребенка!
Ладно, это не та реакция, которую ожидал. Я не представлял, как это ее расстроит.
— Но разве ты не видишь, что это не такая уж большая проблема. Дело не в том, что ты что-то сделала не так, или я разлюбил тебя, или что-то из того, о чем ты беспокоилась. Все случилось просто из-за недостатка общения.
— Недостатка общения, — повторяет она. — Если это все из-за этого, то ты еще больший ублюдок, чем думает Джен.
Мэллори встает из-за стола и, не говоря больше ни слова, направляется к входной двери.
— Мэллори, куда ты идешь?
Она качает головой, встречая мой растерянный взгляд своими полными слез глазами.
— Я иду домой, Скотт. Пойду домой, а потом приму душ, лягу в постель и постараюсь простить тебя за все это.
Я остаюсь стоять в ошеломленном молчании, когда она закрывает за собой дверь. Что, черт возьми, только что произошло?
Глава 11
Мэллори
Я кое-как держу себя в руках, пока не добираюсь до дома, но как только переступаю порог и вижу Джен и Зака на диване, дерущихся из-за пакета чипсов, теряю самообладание.
— Что этот ублюдок натворил на этот раз? — спрашивает Джен.
— Он не хочет иметь детей, — заикаюсь я и всхлипываю, падая на колени. Обхватываю руками живот, отчаянно пытаясь взять себя в руки.
— Ты уверена? — спрашивает Зак. — Вы, ребята, всегда говорили о семье. Трое детей, две собаки, кошка и белый забор из штакетника. Если я правильно помню.
Я наполовину смеюсь, наполовину рыдаю при этом напоминании.
— Скотт наконец вспомнил, что заставило его отстраниться от меня... мы хотели завести ребенка, но он передумал.
— Вот тупой ублюдок. Я собираюсь отрезать ему яйца и засунуть их ему в глотку, — холодной решимости в голосе Джен достаточно, чтобы заставить меня прекратить рыдания.
— Нет, не надо кормить его яйцами. — Делаю глубокий вдох, чтобы успокоиться. — С меня хватит. Завтра я позвоню Антонио, чтобы подготовить документы для развода.
Зак бросает на меня обеспокоенный взгляд.
— Ты уверена, что это разумно? Я имею в виду, только не бей меня, но разве такое решение не должно быть взвешенным, стоит ли торопиться с ним, пока ты так эмоциональна?
— Он не хочет детей, а я беременна. Пора отпустить и двигаться дальше. — Моя рука падает на живот. — Этот малыш заслуживает всей любви на свете, и я не стану навязывать его Скотту. Он будет противиться ему. Я отказываюсь позволить моему ребенку жить с отцом, который его не хочет.
— Мэллори!
Голос Скотта — удар по моему организму. Последние три недели я наполовину мертва. Я не разговаривала со ним, разве что попросила его оставить меня в покое. Мой адвокат отправил ему документы для развода две недели назад, и Скотт отказался подписать или даже признать, что это происходит.
— Уходи, Скотт, — говорю я, входя в дом. — Подпиши бумаги.
— Никогда, — убежденно говорит Скотт.
Я делаю то же самое, что делала каждый день в течение трех недель, захлопываю дверь перед его носом и игнорирую его. Мне удается сдерживать слезы, пока я не оказываюсь в квартире Зака.
— Он опять там? — спрашивает Зак.
— Да, он не сдается. Не знаю, что делать! — Я плачу.
— Я могу поговорить с ним...
— Нет, все в порядке. Адвокаты обо всем позаботятся.
— Мэл, ты уверена, что хочешь именно этого? — Зак меня поддерживает, хотя знаю, он не согласен с моим решением. И не он один. Как ни странно, Джен мной тоже недовольна. Она считает, что Скотт заслуживает шанса самому решить, хочет он ребенка или нет. И хотя я действительно согласна, я просто не могу выбраться из колодца боли, в который меня толкнуло его откровение.
— Ты же знаешь, что это не то, чего я действительно хочу. Мне нужен мой муж. Я хочу, чтобы он хотел иметь ребенка. И теперь я никогда не узнаю, захотел бы он попробовать завести ребенка или я буду навязывать ему ребенка, которого он не хочет. Хочу, чтобы мы были семьей, но не знаю, смогу ли когда-нибудь снова доверять ему.
— Понимаю, что он поступил дерьмово. Действительно чертовски отвратительно, но ты не счастлива. Так больше продолжаться не может.
— Знаю, Зак. Знаю…
— И ты должна рассказать Скотту о ребенке. Может быть, он тебя удивит. Он уже не тот человек, каким был, когда ты ушла от него. Даже Джен согласна, что он стал лучше. Черт, может, даже лучше, чем он был до того, как отстранился. Прошло уже несколько недель, а он все еще на улице каждый божий день. Он трудоголик, но он провел последние несколько месяцев, уходя с работы рано, приглашая тебя на свидания, готовя тебе ужин, болтаясь здесь, звоня и переписываясь, как будто не может вынести мысль о том, чтобы не разговаривать с тобой каждую минуту дня... — Зак замолкает, и я знаю, что он хочет сказать больше… он хочет сказать мне, как сильно Скотт любит меня и что мне нужно быть храбрее, чем я есть. Это суровая правда, с которой я не хочу сталкиваться, потому что не чувствую себя храброй — совсем.