Дальше, все как-то смазано, может сработала защитная реакция мозга, не знаю. Он ворочал меня как куклу, ставил в разные позы, кусал и ставил засосы, мне кажется, у меня на теле не осталось живого места. Удовольствия я, кстати, больше не испытала, хорошо помнила только его условие быть послушной. А ещё, повторяла себе, что я испорченный товар и теперь меня не отдадут замуж, или не возьмут. Эта мысль грела и позволила все это вынести.
Утром он разбудил меня рано, и вызвал такси. Пока я одевалась он не сводил с меня взгляда. Может я конечно придумываю, но мне кажется, ему нравилось видеть, как вчерашние укусы и засосы наливались краской. Без лишних разговоров и прощаний, я ушла. Мы оба получили, что хотели. На счет меня, конечно, я преувеличиваю, такого я не планировала, но я всегда искала плюсы в любой ситуации, и какую выгоду я могу из этого получить. И, безусловно, меня радовала мысль, что навряд ли увидимся вновь.
Таксист посмотрел на меня с любопытством, еще бы, мое платье на бретелях ничего не могло скрыть. Если честно, то я удивлена, что смогла заснуть в постели с этим человеком. Я бы сказала, я просто отрубилась. Отвернувшись в окно, я погрузилась в свои мысли. Нужно было все, как следует проанализировать. Не могу сказать, что это было плохо. Нет, в какой-то момент было даже хорошо, вибратор довел меня до оргазма, и теперь я знаю, что это такое, это плюс. Но блин, он меня всю искусал. И теперь я была похожа на леопарда. Ну и хрен с ним, подумала я. Пусть будущий жених полюбуется, какая ему невеста досталась.
Приехала домой, незаметно прошмыгнула в свою комнату. Сходила в душ, а затем отыскала в гардеробной тонкую бирюзовую водолазку и джинсы. Если бы не необходимость скрыть все следы моей безумной ночи, я бы не пришла домой, но оставаться в том платье было нельзя.
Правда, снова уйти из дома мне не удалось:
— Ты где была? — услышала я грозный голос отца.
— Мне уже восемнадцать, — огрызнулась я. Хотела пройти мимо, но он перегородил путь.
— Ты живёшь в моём доме, за мой счёт. Так что, будь добра, слушайся. Сегодня сидишь дома. Завтра едешь со мной знакомиться с будущим мужем. И это не обсуждается.
— Так не терпится от меня избавиться?
— Я устраиваю твою будущую жизнь. Ты мне ещё потом спасибо скажешь. Да, и вообще, объединение наших компаний, это очень выгодно. Хоть так ты сможешь отблагодарить меня за всё, что я для тебя делал.
По щекам текли горькие слёзы. Было до боли обидно, что во мне видели только средство увеличения капитала. И моё мнение на этот счёт вообще роли не играло. Развернувшись, поднялась к себе и громко хлопнула дверью. Услышав напоследок: "Неблагодарная дрянь", от Камиллы.
Сука, ненавижу. Дом этот ненавижу. Всех ненавижу. Жизнь свою ненавижу.
Всё воскресенье я не спускалась вниз. И только вечером ко мне постучался брат:
— Пташка, это я. Открывай.
— Чего? — приоткрыла дверь, но впускать его не собиралась.
— Я поесть принёс.
— Я не хочу.
— Не сочиняй, целый день тут сидишь. Тамара Петровна твоих любимых булочек испекла, — он показал тарелку, на которой лежали три булочки с корицей, обильно посыпанные сахарной пудрой. Прям, как я люблю. Сглотнула набежавшую слюну и мой желудок предательски заурчал.
— Ладно, возьму одну, — протянула руку за свежей сдобой, но Кирилл тут же убрал тарелку подальше.
— Получишь после того, как съешь это, — и он достал контейнер из-за спины. Судя по запаху, там было запечённое мясо и, наверняка, какой-нибудь полезный салат. — Не куксись. Впускай меня, — с Кириллом спорить было бесполезно, это я поняла еще в далеком детстве. Поэтому отошла в сторону и впустила брата в комнату.
Он поставил на стол всё, что мне принёс, достал из заднего кармана, завернутые в белоснежную салфетку, столовые приборы.
— Жуй, — приказал он. — Кстати, что за забастовка?
— Типа ты не знаешь? — фыркнула я, и принялась за салат.