Когда они завтракали, Алекс внезапно отложил ложку и хмуро глянул на Питера.
– А мальчишки говорят, что ты мне не дядя, а отчим, – заявил он.
– Я и дядя, и отчим, – ответил Дэвис.
– А можно тогда вместо «дядя Питер» называть тебя «папа»?
Питер радостно улыбнулся.
– Конечно, – сказал он, глядя на Стеллу, которая ответила мужу улыбкой, – если хочешь.
– Хочу, – серьезно ответил малыш, а затем добавил: – А ты можешь звать меня сыном.
– Весьма признателен. Хочешь, я подвезу тебя до школы, сынок?
Ребенок просиял.
– Да, пожалуйста. Я скажу всем, что у меня есть папа и две мамы.
– Скажешь? – удивилась Стелла.
Алекс кивнул.
– Сегодня утром.
Когда они уехали, Стелла решила заняться бельем. Муж заявил, что не допустит, чтобы она изготавливала поделки и одновременно следила за таким большим хозяйством, как «Дюны», и нанял на два раза в неделю приходящую прислугу, но сегодня у той был выходной. Стелла включила утюг.
По телевизору показывали рок-концерт. Она гладила, отбивая ногой ритм, и вспоминала, как обрадовался Питер, когда Алекс спросил, можно ли называть его папой. Ее муж так любит мальчика, но почему-то не хочет собственных детей. Одно как-то не вязалось с другим.
Со временем она его переубедит, решила Стелла. А пока она сходила к врачу и начала принимать таблетки. Можно попринимать их с год, потом поговорить с Питером и…
Зазвучал твист, и Стелла, стоя спиной к телевизору, подняла руки и начала прищелкивать пальцами.
– Твист, твист эгейн, – пела она, крутя бедрами.
Твист сменился роком, она продолжала танцевать.
– Из всех зрелищ твой танец прелестней всего, – раздался голос Питера с порога.
Изумленная женщина повернулась. Питер пересек кухню и взял Стеллу за руку.
– Может, потанцуешь со мной?
Обняв жену, он прижал ее к груди. Сердце женщины учащенно забилось. Она прильнула к мужу, и они начали танцевать, не делая особых па, а, скорее, топчась на месте, зато очень эротично – грудь к груди.
– Когда ты снова приедешь? – спросила Стелла.
– Не очень скоро, – ответил он. – Примерно недель через восемь.
– Восемь? – Она удрученно отодвинулась от него.
Стелла считала, что частые приезды свидетельствуют о тяге Питера к ней, а долгое отсутствие показывает, что эта тяга не столь уж сильна.
– Я хочу расширить бизнес, что требует времени, – объяснил Питер, заключая ее в объятия. – Танец – это изобретение дьявола, – прошептал он, обнимая ее и прижимаясь к ней бедрами.
Стелла напряглась, почувствовав его возбуждение. Медленное танго распалило огонь желания. Едва их губы соприкоснулись, как Питер полез к ней под юбку, поглаживая обнаженные бедра.
– Чистый шелк, – прошептал он и провел пальцем по кружеву трусиков.
Женщина задрожала. Неважно, редко или часто приезжал муж, она всегда была готова отдаться ему.
– Пошли под полог, – сказала она.
Может быть, из-за того, что он уезжал надолго, или из-за того, что он должен был уехать через час, их любовь стала еще более чувственной и жадной, чем когда-либо. Они сбросили одежду, Питер принялся целовать ее груди, бедра, одновременно оглаживая ее тело. На этот раз он не стал ждать и почти сразу вошел в нее – она была уже готова – и достиг бесподобного оргазма…
– Я буду безумно скучать по тебе, – сказал Питер, целуя жену.
Стелла грустно улыбнулась.
– Я тоже.
Они все никак не могли разомкнуть объятия.
– Я должен идти, – произнес муж, борясь с желанием остаться.
Раздались шаги, и из-за угла ангара появился сосед-старик, толкая перед собой тележку с продуктами.
Он улыбнулся молодоженам.
– Уезжаете? – спросил он Питера. – Может, в следующий раз наведаемся на бега?
И хотя Питер отвечал Майклу улыбаясь, Стелла почувствовала безмолвный стон мужа. Однажды старик загнал его в угол, твердя, как любит посещать ипподром, но, к сожалению, может позволить себе это удовольствие лишь изредка. И Питер предложил как-нибудь отвезти Майкла на бега. С тех пор старик не упускал возможности напомнить об обещании.
– Если вы дадите жене расписание бегов, я выберу день, позвоню ей и она узнает, устраивает ли он вас, – сказал Питер.
– Меня устроит любой день, – заверил его сосед и потащился дальше.
Снова обняв Стеллу, Питер принялся целовать ее, шепча, что он должен ехать, затем отпустил жену, повернулся и сел в машину.
– До встречи, моя любимая, – сказал он. Заскрежетал гравий, и машина умчалась.
Улыбаясь, Стелла помахала вслед рукой, но, повернувшись к дому, погрустнела. Когда они занимались любовью, она кричала, переполненная чувствами, и в какой-то момент – момент бушующей страсти – поняла, что любит Питера.