— Сонь, — закатывает глаза, — мы сто раз говорили на эту тему. Я же тебе все объяснял. Я был пьян. Не в адеквате, понимаешь?
Фыркаю. Пьян? Вечная его отмазка! Типа, смягчающее обстоятельство! А ни фига, Орлов, в уголовном праве преступления, совершенные в состоянии алкогольного опьянения, — отягчающие обстоятельства и ты это прекрасно знаешь, гад!
— Кирюш, ничего не получится. Как сейчас помню. Ты. На ней. Сверху. Я все видела, — в глазах щиплет от соленой влаги, но я не плачу. Держусь!
— Солнышко, — зарывается ладонью на моем затылке и нежно целует в лоб, — я обо всем пожалел ни один раз. Я умираю без тебя, моя девочка.
— А я давно умерла. Еще в тот момент, когда ты посмел притащить ту «звезду» в нашу супружескую кровать. Других мест не было, да?
— Я был пьян, а ты уехала к бабушке, — оправдывается в фиг знает какой раз.
— А не надо было ходить на встречу выпускников! Особенно, когда жены нет в городе.
— Знаю, — бубнит под нос. — Виноват. Очень сильно, но…
Неожиданно опускается передо мной на колени. Запрокидывает голову, смотря мне прямо в глаза. Пытается улыбаться, но я отчетливо вижу в его взгляде грусть.
— Я больше никогда тебя не предам. Честно.
— А больше и не надо. Одного раза было достаточно.
— Сонь, прошло восемь лет! Я изменился.
— Бабники никогда не меняются, а я устала тебе это повторять. Отпусти меня, Кирилл, пожалуйста. Позволь стать счастливой. Без тебя…
Глава 10. Дурень думкой богатеет
Скучный вечер приближается к концу. Ближе к полуночи я успеваю заметно охмелеть, а потому, когда бывший предлагает проводить меня домой, — не возражаю. Попрощавшись с подругой и Анатолием, летящей походкой выхожу из квартиры подруги. Топаю к лифту и, пока он спускается, Орлов устраивается за моей спиной. Его дыхание колышет волосы затылке, а наглые руки опускаются на талию.
— Э-э-э, нет, Кирюш. Вчера все было в последний раз, помнишь? — отстраняюсь от бывшего и, повернувшись к нему лицом, тянусь к вороту футболки. Расправляю невидимые складки на плечах. — Ты нереально крутой и все у тебя будет хорошо, но не со мной.
— Ты сейчас меня пытаешься успокоить?
— Нет, — качаю головой. — Сейчас я тебя пытаюсь отшить.
— Сонь, а может, тебе ребенка сделать, как Толян Аньке?
Мои глаза лезут из орбит. К горлу подкатывает противный ком, почти задыхаюсь от неожиданной наглости.
— Чего? — повышаю голос.
— Ребеночка, — нагло ухмыляется. — Куда ты потом от меня денешься, — подмигивает.
Вспыхиваю румянцем. Ладони свербят залепить оплеуху, но я держусь. Не зря же опустошила полторы бутылки полусладкого в одиночку!
— А вот этого, — машу перед его лицом указательным пальцем, — никогда не будет.
— Посмотрим.
На наш этаж приезжает лифт и распахивает свои дверцы. Вынуждена оставить Орлова без ответа и зайти внутрь кабинки. Пока лифт спускается вниз, я стараюсь держаться от Кирилла подальше. Забиваюсь в угол, прижавшись спиной к стене, и демонстративно отворачиваю голову в сторону.
— Сонь, — игривый тон, а затем шаловливая рука забирается под мою футболку. — Я хочу от тебя ребенка.
— Хотите себе дальше, Кирилл Витальевич, — фыркаю. — Как говорит моя мама: «Дурень думкой богатеет».
— А ты жестокая, — тяжелый вздох. — Видишь же, как я мучаюсь. Нравится издеваться?
П-ф-ф, закатываю глаза. Да что ж ты за человек такой, Орлище! Ничего мне не нравится, просто секс с тобой нереальный, да и если честно признаться, других вариантов у меня пока нет. Но будут! Обязательно.
— Кирилл, отвали, а? Тебя слишком много в моей жизни.
Орлов замолкает. Обиделся гад, да и ладно. Я же так и хотела. Хотела, чтобы он, наконец, отцепился и перестал подкатывать. Я хочу начать новую жизнь с чистого листа.
Все! Отныне Орлова Кирилла Витальевича для меня не существует. Он остался в далеком прошлом, настолько далеком, что я избавилась от всего барахла, которое он в свое время подарил.
Мы выходим из лифта по очереди. Орлище пропускает меня вперед, и я топаю к выходу из подъезда. Оказавшись на улице, ищу взглядом черный спорткар.
— Нам сюда, — Кирилл показывает рукой на свою машину, и я следую за ним.
Орлов, как истинный джентльмен, открывает передо мной дверцу и, выставив руку, помогает залезть в салон авто. Устраиваюсь на сиденье, облокотившись на спинку. Всю дорогу, пока мы едем, я героически молчу, он — тоже. Споркар тормозит возле моего дома. Бросаю взгляд на экран мобильника. Почти полночь, а карета не превратилась в тыкву, кучер не стал мышью, значит, я — не Золушка и моя сказка не про этого принца.