— Тебе нравится путешествовать?
— Через некоторое время это теряет свою привлекательность, — признаю я.
Честно говоря, я планирую уйти на пенсию в сорок пять и найти остров или хижину в лесу, где мне не придется общаться с людьми, разве что во время поездок за припасами.
Она возвращает мое внимание к разговору своим следующим вопросом.
— Сколько тебе лет?
— Тридцать восемь.
— Правда? — ахает она. — Ты выглядишь моложе. Я думала, тебе тридцать три.
Я допиваю свой кофе, затем начинаю загружать посудомоечную машину тарелками и чашками, разбросанными по столешнице.
— Ты не обязан этого делать.
Я чуть не издаю смешок, но быстро подавляю его.
— Судя по твоей спальне, ты не любительница работать по дому. Я люблю порядок, поэтому буду содержать квартиру в чистоте.
Я чувствую, как глаза Камиллы прикованы ко мне, и когда смотрю на нее, то вижу, как гнев искажает ее черты.
Она на мгновение закипает, прежде чем рявкнуть:
— Я ни о чем таком не просила. Я довольна своей жизнью и не нуждаюсь в твоей критике. Если я хочу мыть посуду через вечер и оставлять свою одежду разбросанной повсюду, значит, так тому и быть. — Встав, она уходит, прежде чем останавливается и набрасывается на меня. — Я была счастлива. Я могла делать все, что хотела, в своем собственном пространстве, а теперь мне приходится делить его с горой, которая холоднее Северного полюса.
Когда она делает паузу, чтобы перевести дух, уголок моего рта приподнимается, и я бормочу:
— Я уже начал беспокоиться, что у тебя нет твердости духа.
На ее лице отражается шок, и она смотрит на меня так, будто я сошел с ума.
— Серьезно? — Она делает шаг ближе ко мне. — Вся моя жизнь перевернулась с ног на голову, а ты беспокоишься, что у меня нет твердости духа? — На ее лице появляется отвращение. — Можешь идти к черту.
Камилла разворачивается и выбегает из кухни, затем я слышу, как она бормочет:
— Какого хрена? Не могу в это поверить.
Я продолжаю загружать посудомоечную машину и вытирать столешницы. Как только я заканчиваю работу по дому, Камилла возвращается на кухню.
Ее щеки раскраснелись, а глаза блестят, отчего у меня создается впечатление, что она изо всех сил старается не заплакать.
— Я ни о чем таком не просила. Я люблю уединение. Это то, что мне нужно, чтобы справляться со всем фальшивым дерьмом в моей жизни. Мой дом — это единственное место, где мне не нужно притворяться той, кем я не являюсь. Я старалась быть приветливой и даже милой по отношению к тебе, но если ты собираешься судить о том, как я я живу, то можешь уйти.
Когда она заканчивает свою тираду, я говорю:
— Я тебя не осуждаю. Я сказал, что позабочусь об уборке.
— Ты сказал, что по состоянию моей спальни ясно, что я не люблю работать по дому, — наносит она ответный удар.
— Это было мое замечание.
Она скрещивает руки на груди и начинает разглядывать меня.
Ее глаза становятся темно-зелеными, когда она расстроена. Это красиво.
После неловкой минуты она раздраженно выдыхает.
— У меня есть характер. Я просто предпочитаю не закатывать истерику из-за каждой мелочи, которая идет не так.
— Принято к сведению.
Это то, что мне в ней нравится. Она не полна дерьма, как большинство светских львиц.
На ее лице снова проступает разочарование, затем кажется, что желание бороться покидает ее.
— Я пытаюсь извлечь максимум пользы из плохой ситуации. Сегодняшний день очень напряженный. Не очень весело узнать, что кто-то хочет меня убить, а теперь еще и ты постоянно находишься в моем пространстве. Это так сложно переварить, и теперь мне приходится беспокоиться, комфортно ли тебе. Все, чего я хочу, — это перекусить во время просмотра телевизора.
Господи. Общение с людьми — не тот навык, которым я обладаю. Если только я не пытаю какого-нибудь ублюдка, чтобы вытянуть из него информацию.
Прислонившись спиной к стойке, я встречаюсь взглядом с Камиллой.
— Это работа, Камилла. Я не жду, что ты будешь меня развлекать. Бери все, что захочешь, и иди смотреть телевизор.
Ее брови снова хмурятся от разочарования, но вместо того, чтобы сказать что-нибудь еще, она берет пачку чипсов с ветчиной и сыром, пачку Lays с солью и уксусом и плитку шоколада, затем подходит к холодильнику, чтобы взять содовую, прежде чем покинуть кухню.
Почему у меня такое чувство, что я облажался?
Глава 5
Ками
Боже, такое чувство, что я пытаюсь общаться с кирпичной стеной.