— Мы можем поговорить?
Он кивает, спускаясь по лестнице.
Я провожаю его взглядом, пока снимаю туфли на высоких каблуках и сажусь на диван, подгибая ноги под себя и опираясь на подлокотник.
Я устала, но не думаю, что смогу уснуть, пока мы не проясним ситуацию.
Макс садится в кресло, наклоняется вперед и опирается предплечьями на бедра. Он поднимает на меня свои светло-зеленые глаза, и на мгновение я оказываюсь застигнутой врасплох тем, насколько привлекательно он выглядит.
Нет. Выбрось мысли из головы. Вам нужно серьезно поговорить.
— Мы можем как-то прийти к взаимопониманию? — Спрашиваю я. — Просто чтобы нам обоим было проще.
Он делает глубокий вдох и медленно выдыхает, прежде чем ответить:
— Мне нужно постоянно видеть тебя, когда мы на людях. То, что произошло сегодня вечером, не должно повториться.
Я сжимаю челюсти и усиливаю контроль над своим самообладанием. Злость не поможет.
— Ты мог бы постучать или, по крайней мере, открыть дверь, как нормальный человек.
— Секундная задержка может означать разницу между жизнью и смертью, — бормочет он.
Я на мгновение пристально смотрю на него, прежде чем признать:
— С тобой я должна чувствовать себя в безопасности, но сегодня ты меня напугал. После того как ты ворвался в уборную, я пару минут думала, что ты можешь выйти из себя и причинить мне боль. Этого не должно повториться.
Я удивляюсь, когда вижу на его лице проблеск вины, и по какой-то непонятной причине мне становится легче.
— Я не хотел тебя напугать, — говорит он. Черты его лица смягчаются настолько, что исчезает серьезное выражение, которое всегда было на его лице. — Я здесь, чтобы обеспечить твою безопасность. Я бы никогда не сделал ничего, что могло бы причинить тебе боль.
Бросив на него умоляющий взгляд, я спрашиваю:
— Ты можешь попытаться быть менее роботизированным? Пожалуйста?
Я вижу, что он с трудом подбирает слова, затем объясняет:
— Я привык работать один и редко провожу время с людьми. Просто продолжай жить своей жизнью и притворись, что меня здесь нет.
Разочарование наполняет мою грудь, но я не готова сдаваться.
— Было бы проще, если бы мы оба приложили усилия, чтобы поладить. Ты в моей жизни на неопределенное будущее. С таким же успехом мы могли бы попытаться стать друзьями.
Лицо Макса снова становится каменным.
— Я здесь не для того, чтобы быть твоим другом.
— Господи, — бормочу я. — Это убьет тебя, если ты попытаешься?
Он смотрит на меня с таким выражением, что у меня создается впечатление, что дружба со мной действительно убьет его.
Эта мысль бьет, как товарный поезд.
Я ему не нравлюсь.
Почему это меня расстраивает?
Медленно я начинаю кивать головой и, поднявшись на ноги, говорю:
— Хорошо. Я не буду поднимать эту тему. — Я беру свои туфли на высоких каблуках и, направляясь к лестнице, профессиональным тоном добавляю: — Кстати, если ты еще раз схватишь меня за волосы, клянусь всем святым, я придушу тебя во сне.
Моя угроза никак не действует на Макса, и он просто смотрит, как я поднимаюсь по лестнице.
Глава 9
Макс
Что за гребаное дерьмовое шоу.
Еще долго после того, как Камилла удалилась в свою спальню, я сижу в гостиной и думаю о том, какой катастрофой обернулась эта ночь.
Нужно ли было мне врываться в туалет?
Нет.
Мог ли я справиться с ситуацией лучше?
Да.
Поступил бы я по-другому, если бы у меня был шанс?
Нет.
Нет, я бы не стал. Наблюдение за тем, как Камилла соблазнительно танцует перед тем, как пойти в туалет с другим мужчиной, необоснованно разозлило меня. Это не имело никакого отношения к ее безопасности, а было связано с тем, что другой мужчина прикасался к ней.
И мне это ни капельки не понравилось.
Я не могу испытывать чувства к этой женщине. Я — ассасин, а она — светская львица. Мы из разных миров и полные противоположности.
А я никогда не смешиваю бизнес с удовольствиями.
Кроме того, есть еще проблема, что я в нее стрелял. Если я сближусь с Камиллой и она узнает правду, это будет катастрофа.
Легче ненавидеть врага, чем друга.
Блять.
Трудно выполнять работу, противоположную той, что я обычно делаю.
Я не могу ожидать, что она перестанет жить, но и не могу допустить ни малейшего риска. Одна ошибка, и она мертва.
Через мой гниющий труп она умрет на моих глазах.