Она фотографирует птиц и стариков, а я охочусь за мишенями и убиваю. Она наслаждается закусками и комедиями, в то время как я придерживаюсь здорового питания и почти не смотрю телевизор. Ее любимая вещь — фотоаппарат, а моя — оружие.
И она стоит большего, чем просто секс на одну ночь.
Неважно, насколько сексуальна ее гребаная задница, насколько красива ее улыбка и насколько удивителен ее характер, я не могу позволить себе испытывать к ней какие-либо чувства.
Чувство вины, с которым мне пришлось жить последние десять лет, — единственная эмоция, которую она получит от меня.
Господи, я не ожидал, что Камилла Дюбуа окажется такой чертовски совершенной.
Почему, черт возьми, у ее входной двери не стоит очередь из мужчин?
Я так глубоко задумался, что не заметил, как переоделся в серые спортивные штаны вместо того, чтобы просто остаться в своих брюках-карго.
Она думает, что я выгляжу сексуально в спортивных штанах.
Уголок моего рта приподнимается, и я качаю головой.
Ты просто посмотришь фильм с ней, потому что первый был хорош. Не будет никакого сближения и прочего дерьма.
Я оставляю пистолет на кровати и выхожу из спальни. Услышав, что Камилла на кухне, я спускаюсь по лестнице и обнаруживаю, что она собирает достаточно закусок, чтобы накормить небольшую армию.
Она бросает взгляд в мою сторону, затем прекращает свои действия и пристально смотрит на меня.
— Ты должен позволить мне сфотографировать тебя в этих штанах. Я заработаю миллионы.
Я хихикаю и качаю головой.
— Этого не будет.
Она морщит нос.
— Я попыталась. — Указывая на закуски, она спрашивает: — Не отнесешь ли ты их в гостиную? Я собираюсь приготовить рамен на ужин.
Я собираю все чипсы, крендельки и пакеты с конфетами и несу все это к журнальному столику, где укладываю их.
Я возвращаюсь на кухню и сажусь за стол. Камилла помешивает лапшу в кастрюле, на ее губах играет мягкая улыбка.
Господи, пожалуйста, перестань выглядеть такой чертовски красивой.
Она смотрит на меня, затем ее глаза расширяются.
— Почему у тебя такой вид, будто ты хочешь кого-то убить?
Не убить. Трахнуть. Я хочу трахнуть кое-кого. Тебя в частности.
Я стираю эмоции со своего лица.
— Давай поедим, чтобы посмотреть фильм.
Она бросает на меня осторожный взгляд, прежде чем разложить рамен по тарелкам.
— Палочки или вилки?
— Палочки.
Камилла садится напротив меня и выбирает вилку для еды.
Ее глаза прикованы к моей руке, когда я откусываю первый кусочек, затем она бормочет:
— Я завидую. Я не умею пользоваться палочками.
Я указываю на ящик.
— Достань, и я покажу тебе, как.
Она быстро достает пару и с волнением садится на свое место.
— Зажми нижнюю палочку между большим и указательным пальцами, чтобы ты могла двигать ею вверх и вниз.
Она делает так, как я говорю, и улыбается, когда у нее все получается.
— Потребуется некоторое время, пока ты освоишься с этим. Не расстраивайся, — предупреждаю я ее.
Камилла пытается взять одну лапшу, но она ускользает.
— Труднее сосредоточиться на одной лапше, чем на целой куче.
Она идет на убой и умудряется зажать пару кусочков между палочками. Когда она наклоняется, чтобы переложить еду в рот, все это выскальзывает, в результате чего бульон брызгает ей в лицо.
Вместо того, чтобы разозлиться и сдаться, она смеется, вытирает лицо и пытается снова.
Наблюдая, как она учится чему-то новому, я понимаю, что чем больше времени я провожу с ней, тем сложнее будет от нее уйти.
Невозможно удержать эту женщину, если каждая мелочь, которую она делает, так чертовски совершенна.
Покончив с ужином, мы переходим в гостиную. Камилла наливает мне виски, а затем садится в кресло и берет пакет с крендельками.
Пока мы смотрим фильм, приходит сообщение от Мориса, и я быстро проверяю его.
Морис: в Святом Монархе не смогли отследить частичное изображение. Это тупик.
Блять.
_______________________________
Последние три недели прошли без особых происшествий, а поскольку Камилла большую часть времени проводила дома, вынужденная близость сделала почти невозможным держать под контролем мое растущее влечение к ней.
Под контролем, ага. Это, блять, превращается в хаос.
Самое дерьмовое, что я начинаю привыкать к ее присутствию. Я ловлю себя на том, что прислушиваюсь к ее шагам; жду, когда она проснется или выйдет из душа. Любое взаимодействие с ней приводит меня в восторг.