— Я? — На моем лбу появляется морщинка. — Почему?
— Что "почему"?
Я с трудом сглатываю.
— Почему я исключение?
— Я был кое-кому обязан и должен вернуть долг.
Я провела три недели с ассасином и не имела ни малейшего понятия.
Поднеся руку ко рту, я недоверчиво смеюсь.
— Не могу поверить, что веду этот разговор. — От беспокойства у меня в животе образуется яма. — Как ты можешь защитить меня, если ты ассасин?
— Я лучший из всех, Камилла. Если человек, угрожающий тебе, из моего мира, он отступит только потому, что тебя увидят со мной.
Черт.
Я стою в нескольких дюймах от лучшего ассасина на свете.
Черт.
Я отступаю назад и натыкаюсь на двери лифта.
Макс качает головой, и я наблюдаю, как опасное выражение исчезает из его глаз. Его тон такой мягкий, какого я еще не слышала.
— Я не причиню тебе вреда.
Мой язык высовывается, чтобы облизать пересохшие губы.
— Но… Я не понимаю, зачем моему отцу нанимать кого-то вроде тебя.
Он достает из кармана телефон и набирает номер. Мгновение спустя он говорит:
— Камилла узнала, что я ассасин. Ей нужно заверение, что со мной она в безопасности.
Он протягивает мне устройство, и я прижимаю его к уху.
— Папа?
Мой отец вздыхает.
— Я надеялся, что ты не узнаешь. Ты в безопасности с мистером Левином, mon amour.
Я говорю, не веря своим ушам:
— Но он же… ассасин.
— Вот почему он охраняет тебя, mon amour.
Мои брови хмурятся.
— Но если эта информация выйдет наружу, это погубит тебя.
— Оставь эти заботы мне, — отвечает папа. — Просто знай, что с мистером Левином ты в безопасности.
Мы разговариваем еще минуту, прежде чем закончить разговор. Я возвращаю телефон Максу и качаю головой, кажется, в сотый раз.
Такое чувство, что меня бросили в сумеречную зону.
— Лучше? — Спрашивает Макс.
— Не намного, но теперь все имеет смысл. — Мои глаза осматривают каждый дюйм его красивого лица. — Ты такой холодный и отстраненный. Не проявляешь никаких эмоций. — Мой взгляд останавливается на нем. — Вот почему тебе было трудно общаться со мной.
Макс кивает, затем наклоняет голову.
— Со мной ты в безопасности, и как только угроза будет устранена, я исчезну, и ты больше никогда меня не увидишь.
В груди защемило.
— Теперь ты понимаешь, почему мы не можем быть друзьями.
Я киваю, а в сердце образуется дыра от колющих ощущений.
Я поднимаю глаза и смотрю на ассасина, стоящего передо мной.
— Мне понадобится некоторое время, чтобы переварить это.
— Это понятно.
Я медленно обхожу его, затем говорю:
— Я иду спать.
Не думаю, что сегодня ночью сомкну глаза. Не потому, что я чувствую себя небезопасно с Максом, а потому, что я должна осознать тот факт, что он стал мне небезразличен.
Однако он опытный ассасин, а я всего лишь обычная женщина, поэтому мы даже не можем быть друзьями. Мы полные противоположности.
Тем не менее, за все то время, что мы провели вместе, я уже считаю его другом.
Мне уже не все равно.
Как я буду продолжать жить с ним в одном пространстве, ничего не чувствуя?
Он убийца.
Он убивал раньше, и он убьет снова.
Господи, мой телохранитель — ассасин.
Я снова качаю головой, захожу в свою спальню и закрываю за собой дверь.
Такое чувство, что мое тело работает на автопилоте, когда я снимаю платье. Я надеваю удобные шорты и футболку, а затем приступаю к процедуре ухода за кожей.
Когда я готова лечь спать, я стою посреди своей комнаты и смотрю на закрытую дверь.
Если бы я знала, что он ассасин, когда встретила его, я бы взбесилась, но, узнав его немного получше, я верю, что он не причинит мне вреда.
Я верю, что он сделает все возможное, чтобы сохранить мне жизнь.
Я доверяю ассасину.
Медленно я подхожу к двери и, не издав ни звука, открываю ее. Мои босые ноги бесшумно ступают по полу, пока я крадусь по коридору. Добравшись до комнаты Макса, я останавливаюсь, когда вижу, что дверь слегка приоткрыта.
Мое дыхание замедляется, когда я заглядываю в спальню, и при виде того, как он проверяет свое оружие, прежде чем положить его на кровать, мое сердце замирает.
Внезапно он бормочет:
— Ты можешь войти.
Господи.
Я опираюсь рукой о дверной косяк, делая шаг в комнату.
— Как ты узнал, что я здесь?
— Я почувствовал тебя. — Его взгляд останавливается на мне, когда он стягивает галстук со своей шеи.