Я отрезаю кусочек от грудки курицы и отправляю мясо в рот.
— Я родился в Москве, — отвечает он.
Русский?
Почему это производит на меня впечатление?
— У тебя нет русского акцента, — замечаю я.
— Я много путешествовал. Из-за этого.
Что-то подсказывает мне, что это не вся правда, но раз уж мы говорим об акценте, я не ставлю под сомнение его ответ.
Переключив свое внимание на папу, я спрашиваю:
— Как все будет работать? Я должна сообщать Максу, когда собираюсь куда-нибудь пойти?
Я откусываю кусочек хрустящей картофелины и чуть не стону от того, как она хороша на вкус.
Я должна украсть Филиппа у папы, чтобы он готовил для меня.
— Мистер Левин переедет к тебе, так что ты никогда не будешь одна, — объявляет папа.
Кусочек картофеля попадает не в то горло, и я начинаю кашлять, мои глаза мгновенно слезятся. Такое ощущение, что картофель навсегда поселился у меня в горле.
Как раз в тот момент, когда меня охватывает паника, Макс оказывается рядом с моим стулом и рывком ставит меня на ноги. Его грудь прижимается к моей спине, руки сжимаются вокруг меня. Его кулак врезается в пространство между моим животом и ребрами, и картофелина разлетается по комнате.
Меня одолевает приступ кашля, в результате чего Макс приказывает властным тоном:
— Дыши через нос.
Мое тело не колеблется и делает то, что ему сказано. Мне удается набрать в легкие немного воздуха и откашляться от першения в горле. Перед моим лицом появляется стакан воды, и я беру его у Макса. Жидкость прочищает мне горло, и я снова начинаю нормально дышать.
Господи.
— Лучше? — Спрашивает папа.
Я киваю и бросаю взгляд на Макса, когда он возвращается на свое место. Мои ноги дрожат от того, что я подавилась кусочком картошки, и я быстро опускаюсь на стул.
Я делаю пару глубоких вдохов, не сводя глаз с человека, который только что спас меня от позорной смерти.
Не прошло и часа с момента нашего знакомства, а он уже спасает мою задницу.
— Спасибо, — шепчу я хриплым голосом.
— Просто делаю свою работу, — бормочет он, а затем продолжает есть.
Только тогда я вспоминаю, что сказал папа, и мои глаза устремляются к лицу отца.
— Макс переезжает ко мне? Зачем? Не думаю, что это необходимо.
— Это не обсуждается, mon amour, — говорит папа. — Пока угроза не устранена, мистер Левин будет рядом с тобой днем и ночью. Это для твоей безопасности. Я не могу допустить, чтобы с тобой что-нибудь случилось.
Закатывать истерику было бы по-детски глупо. Я не в восторге от всего этого, но моя жизнь в опасности, так что придется искать способ адаптироваться.
Мой отец — властный человек. В хорошем смысле, конечно. Он чрезмерно заботлив и настаивает на полном контроле над моей жизнью.
Иногда это становится слишком, и я чувствую, что задыхаюсь, но я знаю, что он делает это, потому что любит меня.
Кстати, о властности…
Мой взгляд возвращается к Максу, который наслаждается едой. Я наблюдаю, как он сжимает челюсти, пока жует, и немного удивляюсь, когда нахожу это привлекательным.
Никогда раньше я не находила привлекательным то, как человек ест.
Снова взяв в руки посуду, я съедаю несколько овощей, размышляя о том, какие большие перемены произошли в моей жизни.
Господи, это безумие и разочарование.
Находиться рядом с человеком двадцать четыре семь дней в неделю будет чертовски тяжело. Я понимаю, что это для моей безопасности, и никакие доводы не помешают отцу сделать все, что в его силах, чтобы защитить меня.
Кроме того, у многих людей есть телохранители. Как и они, я найду способ справиться с этим.
Глава 3
Ками
Не буду врать. Я чувствую себя обманутой, лишенной мирного обеда с папой. С его плотным графиком, обеды, которые мы устраиваем два раза в месяц, — это единственное время, когда мы можем наверстать упущенное.
Атмосфера была напряженной, и я видела, что папины мысли витают за много миль отсюда.
С сумкой, наполненной контейнерами со стряпней Филиппа, я иду к своему Бугатти. Я предпочитаю машину поменьше, но все, что у меня есть, — это соблюдение приличий. У дочери Мориса Дюбуа должно быть все самое лучшее.
Я знаю, что мне повезло, но иногда я жажду простой жизни.
Я забираюсь в машину и, положив сумку на пассажирское сиденье, смотрю в зеркало заднего вида и вижу, как Макс садится во внедорожник с тонированными стеклами.
Другие светские львицы на моем месте закатили бы истерику. С другой стороны, они, вероятно, были бы на седьмом небе от счастья, что их охраняет такой привлекательный мужчина. Они бы с ним пофлиртовали.