Однако сегодняшний вечер принес сюрприз – Артем приехал домой рано, и мы, вернувшись с тренировки, застали его дома и даже в хорошем настроении.
– Привет, – он сидел в кресле и просматривал какие-то бумаги. – Вы рано.
– И ты тоже дома, – заметила дочь, вешая в шкаф куртку. – Все построил?
– Все! – засмеялся Артем, делая вид, что, кроме Юльки, больше никого и нет. – Ну что, красотуля, как дела в школе?
Юлька принесла дневник и тетради, Артем придирчиво проинспектировал все, а потом объявил:
– Ну, раз все в порядке, собирай вещи. Мы с тобой летим в Турцию.
– Куда?! – опешила дочь, и он повторил:
– В Турцию. Я еду играть, а ты хоть море посмотришь.
– А мама? – вдруг опомнилась Юлька, подскакивая ко мне и опускаясь рядом на диван.
– А что мама? Дома будет.
От такой несправедливости Юлька расплакалась, обняв меня за шею и шепча на ухо:
– Я без тебя не поеду!
– Юля, успокойся. Я действительно не могу ехать, даже если бы папа хотел взять меня с собой, – поглаживая вздрагивающую от плача спину дочери, проговорила я. – Мне еще нужно лечиться, поэтому вы поедете вдвоем.
Оксана.
О том, что муж мне изменяет, я узнала не вчера и не сегодня. Сколько живем – столько и таскается, кобель. Стараюсь делать вид, что не замечаю, а как выкинешь из головы точащую мысль о том, что так же, как и меня, он обнимает и целует еще кого-то? И это постоянное вранье про дежурства, вызовы на работу, про подмены с приятелями… Надоело все, завязать бы глаза и свалить от него, но мне, к сожалению, некуда. У меня нет никого, кроме этого поганца Даниила и сына Максимки. Мать умерла, когда мне было семь лет, отец женился, появились два брата – и меня спихнули в деревню на попечение бабки. Мне только-только исполнилось восемнадцать, когда у старой «поехала крыша», и она на лыжах рванула по улице, и это в июле-то месяце… Синильное слабоумие, старческий маразм – или как там еще это у психиатров зовется? Словом, бабку упекли в «психушку», а там она недолго протянула, полгода всего.
Я осталась совсем одна. Переехав в город, поступила в техникум, стала технологом-пищевиком и устроилась работать в большую кондитерскую фирму. Жила в общаге, в одной комнате с тремя девчонками. Соседки попались разбитные, любили погулять, пивка после работы, то-се… Меня это не привлекало, и приходилось иногда вечер напролет гулять по городу, разглядывая витрины и афиши кинотеатров.
Во время одной из таких прогулок я и встретила того, кого уже почти восемь лет называю мужем. Уж не знаю, чем я его взяла – обычная, таких много. Видимо, своей шикарной косой почти до колен. Волосы мне от бабки достались – у нее косища была толщиной в руку, даже когда бабка совсем состарилась, прохожие удивленно вслед оборачивались.
Поженились мы тихо и скромно, да и какие могут быть пышные торжества, когда причина уже на нос лезет буквально? Через два месяца после свадьбы родился Максимка, и я погрузилась в его воспитание с головой. Ни на что сил не оставалось, Данька злился, все чаще исчезал из дома, пропадал где-то. Первое время я пыталась скандалить, качать права, потом устала. Пусть бегает, думала, потом все равно вернется. И только последние три года…
Он стал какой-то нервный, чуть что – в крик, в скандал, хлопал дверью и уезжал куда-то, не возвращаясь ночевать. Я от стыда перед свекром провалиться была готова, но тот делал вид, что не замечает. Данька возвращался, от него пахло какими-то странными духами – как сеном будто. Однажды, не удержавшись, я ехидно спросила:
– Что, к корове своей заезжал? – и тут же схлопотала по лицу, заплакав не столько от боли, сколько от удивления и обиды – прежде никогда он не поднимал на меня руку.
– И больше никогда не смей произносить этого слова! Вот так и запомни – никогда больше! – и ушел в спальню, хлопнув дверью.
Я проревела на кухне весь вечер, но Даньке и в голову не пришло заглянуть ко мне, успокоить, просто извиниться. Да и черт с ним. Одно меня мучило, распирало просто – из-за кого весь сыр-бор? Что это за дамочка такая, ради которой мой муженек готов мне глотку перервать? Наверняка, какая-нибудь бывшая пациентка или кто-нибудь из персонала. Ох, хоть бы увидеть, глазком одним взглянуть…
Умывшись, я пошла в спальню и там обнаружила, что муж лежит на раскладушке, накрывшись с головой одеялом, и делает вид, что крепко уснул. Ладно…
Утром мы не разговаривали. Торопливо проглотив чашку кофе и не став завтракать, муж укатил в свою больницу, а я, забросив по дороге сына в школу, пошла на работу. Подходя к остановке, заметила странную женщину – болезненно худая, в длинном черном пальто с капюшоном, надвинутым по самые брови, она старалась переждать порыв ветра, повернувшись спиной по направлению движения. Немудрено – такую унесет враз, это вам не я, не мои девяносто без малого!