— Для него это потрясающая отдушина, — заявляет Лея, потягивая свой напиток. — Настоящая подмога с его вспышками гнева.
— Мам, пожалуйста, — качая головой, просит Бен.
— Но это же правда, — продолжает Лея. — У этого мальчишки отвратительный характер. Готов сорваться в любой момент. Мы вечно ходили вокруг него на цыпочках.
— Может, тебе уже хватит, — говорит Хан.
Лея фыркает.
— О, прошу, как будто ты со мной не согласен. Это же твой сын, — она направляет бокал в сторону Бена. — Никогда не было проблемы, которую он решил бы без слёз и кулаков.
Ножки бенова стула царапают пол, когда он встаёт резко, слишком быстро, едва не опрокинув его.
Недоверчиво качая головой, он сжимает руки в кулаки, и какое-то безумное мгновение Рей не представляет, что он собирается сделать. Она совершенно не понимает, о чём он думает.
Когда он молча бросается вон из комнаты, Рей понимает: ей хотелось бы, чтобы он ударил Лею по лицу.
— Теперь понимаете, о чём я говорю? — спрашивает Лея, пожимая плечами, как бы говоря, «что тут можно сделать»?
Встав, Рей пытается отдышаться. Она смотрит на Хана, но он только пожимает плечами, и Рей хочется ударить и его тоже.
— Зачем? — спрашивает она Лею, но ответа не дожидается. Она убегает вслед за Беном.
~
Она находит Бена на опушке леса за домом, не так уж далеко, чтобы потерять его в темноте.
Его плечи трясутся.
— Бен, — шепчет Рей. — Она не права, это полный пиздец. Ты ни в чём не виноват, клянусь.
Положив руки ему на спину, она поворачивает его лицом к себе. Он тихо плачет. Она проводит рукой по его волосам, и он вздрагивает.
— Она не хочет брать меня в Европу. Она пытается найти причину, чтобы не разрешить мне поехать. Ставлю пятьдесят баксов, она даже не потрудилась купить мне билет.
— Это неправда, — возражает Рей, давясь словами, но он пригвождает её взглядом. — Если она выкинет такую хрень, я тоже не поеду, обещаю.
Она понимает, что дело не в этом. Даже рядом не стояло. Не тогда, когда его собственная мать…
— Мне жаль, — шепчет она, и слова застревают комком в горле. Она тянется к ладони Бена и находит её влажной.
Она удивлённо глядит вниз. Он истекает кровью, костяшки пальцев в мясо разодраны. Он, должно быть, колотил дерево, в коже остались крошечные занозы.
— О, — выдыхает Рей и, держа его за руки, она чувствует, как дрожат её собственные.
— Я пиздец как стараюсь стать лучше, — говорит Бен.
Медленно она тянет его в глубь леса, где свет со двора не упадёт на них, где никто их не заметит.
— Послушай меня. Ты самый лучший, — шепчет она. — Бен, если ты этого не увидишь, я буду твоими глазами.
Взяв его руку, она подносит её к губам и целует разбитую кожу.
— Если ты этого не почувствуешь, я буду твоим сердцем.
Она прижимает собственную ладонь к его сердцу, и, о — его сердце заходится в грудной клетке.
Они снова рядом, слишком близко, и желание укутать его в себя, прижать к себе так сильно, чтобы стать с ним единым целым, переполняет её.
— Рей, — шепчет он, и глаза его черны, как сам лес, а кожа, словно молоко в темноте, притягивает весь свет.
В одном своём имени она слышит так много всего, глубину, которую никогда прежде не испытывала и никогда не ожидала испытать. Ту же тяжесть, что застала их на лугу.
Магниты, думает она.
И делает шаг назад.
Потому что если мысль о расставании с Беном пугает её, то мысль о том, чтобы быть с ним — пересечь ту оставшуюся черту, поменять эту безумную и живую энергию между ними…
Ну, это попросту ужасает.
========== Июнь — Август 2011 ==========
Комментарий к Июнь — Август 2011
та-да-да-дам
моя любимая глава <3
—
Друзья, обращаемся к вам с предупреждением.
Автор выбрал не самую простую тему для следующей главы, и в тексте будут рейтинговые сцены, связанные с социальными и психологическими проблемами, а также с намёками на разрешённые в США препараты, которые в РФ относятся к ограниченным в обороте.
Данная проблема стоит очень остро не только в штатах (см. https://www.nytimes.com/2019/06/16/opinion/marijuana-brain-effects.html), но и по всему миру. Поэтому тема была выбрана автором не случайно, а как призыв не проходить мимо указанных проблем. Переводчик и бета солидарны в этом с автором. Замалчивать проблему — игнорировать её. Будьте осторожны, самое ценное что у вас есть — это ваша жизнь, распорядитесь ей мудро, не обрывайте её идиотскими поступками.
I’d swim across Lake Michigan
I’d sell my shoes
I’d give my body to be back again
In the rest of the room
To be alone with you
To be alone with you
To be alone with you
To be alone with you
To Be Alone With You — Sufjan Stevens
2011
Они отправляются в Европу.
Рей не может расслабиться до тех пор, пока они не садятся на первый самолёт до Нью-Йорка. Как только они с Беном пристёгивают ремни безопасности, держа под рукой вкусняшки, наушники и книжки, она позволяет себе вздохнуть.
Они едут. Они справились.
В течение нескольких недель, предшествующих поездке, Рей чувствовала, будто должно произойти нечто плохое, словно грядущее путешествие будет отнято у неё.
Этого не случилось.
Они по правде едут. Восторг охватывает её полностью, и она, словно идиотка, не может перестать улыбаться.
Их не отправят в лагерь. Их не разлучат. Целое лето она проведёт вместе с Беном.
Когда самолёт взлетает, она сжимает его руку.
~
Европа находится по-настоящему далеко. Они направляются в Грецию, что означает три перелёта, более двадцати часов в пути и ожидания в аэропортах, и они либо постоянно бодрствуют, либо дремлют в самолёте.
К тому времени, когда они, наконец, достигают небольшого острова Тилос, она настолько дезориентирована, что смена часовых поясов кажется не такой уж важной. Какая разница, какое сейчас время суток, Рей всё равно чувствует себя измотанной.
Но есть в Греции нечто чужое. Она чувствует себя ужасно далеко от дома. И это немного сбивает с толку.
Они останавливаются в старом каменном домике на берегу моря. У Бена и Рей свои собственные номера оттенках синего, белого и кораллового, с двуспальными кроватями.
И это прекрасно. Солнце освещает каменную кухоньку, согревая и раскрашивая всё яркими красками. Снаружи огромный бассейн, который простирается прямо до края обрыва, сливаясь с морем внизу.
Это потрясающе.
Днём они спускаются к пляжу, а ближе к вечеру и на закате отдыхают у бассейна.
За несколько дней Рей становится восхитительно загорелой, в то время как Бен лишь краснеет, несмотря на бесконечное втирание солнцезащитных кремов.
У них есть повар, который по вечерам готовит им ужин, а остатки еды отправляют в холодильник на завтрашний ланч. Фруктов там видимо-невидимо. Валяясь на солнышке у бассейна, Рей поедает крупный, вкусный виноград и спелые, сладкие персики.
Бен плавает кругами. Она наблюдает, трепеща от силы, с которой он преодолевает воду.
Сок из персика стекает по её подбородку и шее, пока она вся не становится липкой, а потом она бомбочкой прыгает в воду, обдавая брызгами Бена.
Он прекращает плавать, удовлетворяя её очевидную мольбу о внимании.
— Ты меня намочила, — надув губы, жалуется он.
Она хохочет над этой нелепостью и снова брызжет ему в лицо водой.
Бен достаточно высок, чтобы уверенно стоять в том месте, где они находятся, но Рей приходится грести ногами или мочить голову, подпрыгивая на носочках.
— Боже, какой же ты большой, — говорит она, перебирая ногами так, что верхняя половина тела оказывается над водой. Это делает её выше, чем обычно. Таким образом, её глаза находятся на одном уровне с его подбородком. А он лишь пожимает плечами. — Нет, правда, ты не перестаёшь расти. Дай мне тебя догнать!
Он ухмыляется, глядя на неё сверху вниз, и взгляд его полон озорства.
— Ну-у, — тянет он, снова пожимая плечами. — Ты тоже растёшь, но в других местах.