«Ты уже спишь?» – печатаю и отправляю сообщение Жасмин.
«Хорошо бы, – приходит мгновенный ответ. – У Эбони кашель, и я переехала на диван, чтобы немного отдохнуть».
Стоит представить недовольную Жасмин на диване в гостиной, как у меня на лице появляется ухмылка. Но в то же время я беспокоюсь за Эбони. Она часто болеет. Ничего серьезного, но иммунитет у нее, похоже, слабее, чем у остальных.
«Мне надо кое-что тебе рассказать», – пишу я.
«Секрет?» – спрашивает она.
«Не секрет, но ты первая, кто об этом узнает».
«Заинтриговал! Выкладывай!»
«Я кое с кем познакомился».
Пока набираю сообщение, сердце начинает биться быстрее. И уголки губ дергаются вверх.
«Ооооооооооо!» – пишет Жасмин и отправляет неприлично улыбающийся смайлик. А потом:
«Расскажи мне все. Как ее зовут? Сколько ей лет? Как она выглядит? Чем занимается? Откуда ты ее знаешь?»
Поражаюсь, как быстро умеет печатать Жасмин.
«Ее зовут Зельда, – начинаю я. – Она подруга Тамсин. Девушки Риса. Помнишь ее?»
«Да».
Сестра посылает мне эмодзи, закатывающий глаза. Жасмин питает слабость к Рису и не пришла в восторг после того, как я сообщил, что у Риса есть девушка.
«Когда ты ее нам представишь?» – спрашивает она.
«Когда буду уверен, что вы ее не отпугнете», – отвечаю я.
«Смешно, – прилетает от Жасмин. – То есть никогда?»
Так как я не отвечаю, она опять начинает печатать. Я жду, но сестра перестает набирать текст. Затем опять что-то пишет. И снова останавливается. Когда мой мобильник наконец вибрирует, на экране появляется:
«Ты счастлив?»
Я улыбаюсь. Потому что да, так и есть.
«Очень счастлив», – пишу ей.
«Тогда я тоже счастлива», – добавляет Жасмин и ставит в конце сердечко.
На работе мой единственный луч света – это Ленни, который старается помочь чем может. Но с ним, как и со мной, обращаются как с рабом. Атмосфера на кухне суетливая, неприязненная и шумная. Я делаю все быстро, но часто недостаточно. Задания, которые мне дают, с одной стороны, простые, потому что, кроме скорости и умения обращаться с ножом, ничего особенного от меня не требуют. С другой стороны, Алек, а тем более Клеман постоянно находят, к чему придраться. Я пытаюсь соответствовать требованиям, но в условиях нехватки времени, ощущая, будто за мной постоянно наблюдают, допускаю больше неточностей, чем хотел бы.
Сегодня обстановка особенно сложная. Клеману не понравились доставленные продукты, и в результате пришлось в последний момент изменять меню для конгресса, где будут присутствовать три сотни гостей. Теперь Клеману никто не может угодить.
– И какой идиот чистил картошку? – громыхает он, перекрикивая общий гомон.
Я радуюсь, что ошибку совершил не я. Парнишка-поваренок, который все утро провел за чисткой, бледнеет. Мы все работаем на пределе сил, так как приветственный банкет сегодня вечером – важное событие.
– Остатки кожуры! – рычит Клеман. – Ты слепой? – Он швыряет в парня картофелиной. Тот успевает пригнуться, и снаряд оставляет вмятину на нержавеющей стали холодильника. Мы все стараемся не обращать внимания на эту сцену. Потому что нет ничего хуже, чем ловить на себе сочувствующие взгляды.
– Вон из моей кухни! Тут не нужны такие болваны, как ты! – орет Клеман. А когда парень не двигается с места, ревет: – Мне долго ждать? – и кидает в него еще одну картофелину.
Поваренок неуверенно идет к двери.
– Нож положи, – рявкает Клеман. – И фартук тоже собственность отеля. Или рядом с «некомпетентностью» вписать в твою характеристику «воровство»?
Дрожа, парень возвращается к рабочему месту. Кладет на столешницу нож, которым только что резал петрушку, и развязывает фартук. И выбегает за дверь. Я закрываю глаза. То, что Клеман ублюдок, мне известно с первого дня. Но его припадки каждый раз шокируют. А то, что он увольняет людей из-за одной-единственной ошибки, совсем не обнадеживает.
– Эй ты, – бросает он нам. Головы всех, кто работает за нашим кухонным островом, испуганно поворачиваются в его сторону. – Да, ты. Pain noir. Проверь картошку. И давай побыстрее, иначе что-нибудь случится. А ты, jambon blanc, возьмешь на себя овощи для обжарки. – Клеман заходится хохотом. Отвратительный звук. – Pain noir и jambon blanc. Теперь это ваши имена. Отлично подходят. Черный хлеб и вареный окорок.
Ленни бросает на меня взгляд, который означает: «Просто держи себя в руках, если не хочешь лишиться работы». Он обходит остров и забирает у меня из рук нож.
– Не кипятись, – тихо произносит он сквозь стиснутые зубы.
Несмотря на то что я ненавижу Клемана всей душой, понимаю, что Ленни прав. Эта работа – мой шанс доказать всем, чего я стою. Так что я держу рот на замке и начинаю проверять, не осталось ли на картошке следов кожуры.