– В Люси, – включается Тамсин. – Пока она человек, Люси – воплощение викторианской добродетели. Но, перевоплотившись в вампиршу, она обнаруживает в себе похоть.
– Очень хорошо, Тамсин, – хвалит ее Макперфект, одаривая улыбкой.
– Можно сказать, что сцена, в которой Артур закалывает Люси, заменяет пропущенную брачную ночь, верно? – неуверенно добавляю я.
– Что ты имеешь в виду? – спрашивает Сэм.
– Акт забивания кола…
– Люси стонет… – подхватывает Тамсин и листает книгу, чтобы найти этот эпизод.
– Отлично, отлично, – с энтузиазмом произносит Сэм.
– Это переосмысляет садистскую роль вампира. Люси кажется мне почти мазохисткой, – говорит Тамсин. – В конце концов очевидно, что она получает удовольствие.
– А потенциальные жертвы Люси могут с чистой совестью насладиться ее садизмом, потому что обезвреживают вампиршу, – продолжаю я.
– Как удобно. Значит, добродетельная Люси, которая была так чиста, в конце удовлетворяет не только желание быть послушной супругой, но и садистские желания, – заключает Тамсин.
Сэм ухмыляется:
– Еще кто-нибудь желает высказаться на эту тему?
После пары Сэм подходит к нам.
– Собираетесь пойти куда-нибудь выпить? – спрашивает он.
– Мы хотели посидеть в «Жемчужинах», – отвечает Тамсин.
– Если вы не против, я тоже пойду, – говорит Сэм.
Тамсин округляет глаза. В первый раз после того поцелуя он хочет пойти с нами выпить.
– Как это? У тебя что, сегодня ни одной подружки? – с вызовом интересуюсь я.
– Очень смешно. – Сэм делает вид, что бьет меня по голове томом «Дракулы».
Вскоре мы втроем заходим в «Жемчужины». Это кафе на территории кампуса очень популярно среди студентов, хотя оно и не стильное, с пластиковой посудой и потертыми столами. Но цены на кофе тут очень демократичные, а по вечерам проводятся разные мероприятия, о которых сообщают яркие афиши: поэтические слэмы [15], музыкальные импровизации, дискуссии и концерты, все организуется студентами.
Сэм покупает нам три стакана знаменитого домашнего лимонада, пока мы с Тамсин занимаем столик у окна, откуда открывается вид на лужайку перед главным корпусом, и продолжаем прерванный разговор.
– Значит, ты считаешь, что мне стоит попробовать с Маликом, – резюмирую я.
– Попробовать с Маликом? – повторяет Сэм, ставя напитки на стол и занимая свое место.
– Попробовать с Маликом, – подтверждаю я и вкратце объясняю: – Горячие объятия, поцелуи и эмоциональный хаос.
Сэм быстро бросает взгляд на Тамсин, но та, к счастью, этого не замечает. Он потирает щетину на подбородке.
– Занятно, – говорит Сэм. – И как ты справляешься с хаосом?
– Мы как раз обсуждаем снятие давления, – заявляет Тамсин.
Я улыбаюсь. «Снятие давления» звучит хорошо. То, о чем говорил и Малик.
– Хороший метод, – соглашается Сэм и поднимает лимонад, чтобы чокнуться с нами.
Наши бокалы со звоном сталкиваются.
– За снятие давления, – произношу я так уверенно, как только могу.
На душе стало легче. Тамсин феноменальна. Она всегда пребывает в счастливой уверенности, что все встанет на свои места. Не потому, что верит в судьбу, а потому, что сама решает, какую хочет вести жизнь. Хотелось бы мне уметь так же. Но, по крайней мере, я могу подзаряжаться от нее оптимизмом. Как сегодня. Порывшись в рюкзаке, нахожу флакончик с желтым лаком, которым закрашиваю тревоги.
– Смотрю, настроение поднимается, – отмечает Тамсин и взъерошивает мне волосы.
По пути домой я еще раз прокручиваю все в голове. Не секс-вампиров, а то, что Тамсин сказала про Малика. Знаю, что она права. Знаю, что не должна давить на себя. Можно наслаждаться общением с ним без каких-то обязательств. Не позволяя своей семье все испортить. Этим современная Калифорния отличается от викторианской Великобритании. На мгновение мне хочется, чтобы Малик укусил меня и избавил ото всех обязательств. Но потом я прихожу к выводу, что лучше просто заколоть кольями мою семью.
Чего Тамсин не знает, не может знать, так это того, что я чувствую. Но чтобы описать это, у меня нет слов. Я не могу объяснить, что делает со мной одна мысль о Малике. Совет снять давление и принять то, что последует, полезен отчасти. Ведь, если честно, будущее, о котором говорила Тамсин, уже здесь.
Я так погружена в размышления, что не замечаю, что пришла домой, пока не открываю дверь в квартиру. Не помню, как добралась сюда.
Слышу, что Леон и Аруш в гостиной. Работает телевизор.
– Привет, ребята, – кричу я.
– Привет, Зельда, – раздается хором, и я не сдерживаю улыбку. Как здорово возвращаться домой.
15
Поэтический слэм – творческое соревнование (часто в формате открытого микрофона), во время которого поэты зачитывают свои стихи. Победитель выбирается коллегией судей или зрителями.