Кладу руку на стол, чтобы она могла рассмотреть темно-красный цвет. Для поездок к родителям я не отваживаюсь выбрать что-то более броское.
– Очень красиво, – говорит Эбони, которая встала на стул, чтобы лучше видеть.
– Действительно красиво, – соглашается Джейд.
После обеда Малик торопится попрощаться. Не понимаю, почему он собрался уходить, и его сестры и брат тоже расстраиваются.
– Почему вам надо идти? – спрашивает Тео.
– Просто надо. – В тоне Малика проскальзывает раздражение.
Я бросаю взгляд на Жасмин. Та пожимает плечами. Похоже, она тоже удивлена.
– Была очень рада с вами познакомиться, – обращаюсь к родителям Малика. – Большое спасибо за отличную еду.
– Всегда пожалуйста, – отвечает отец Малика и обнимает меня на прощание.
– Позвони, когда захочешь поговорить, – говорит Малику Джейд, но он отворачивается и молча выходит из дома.
– До свидания, – произношу, надеясь, что странное поведение Малика не связано со мной.
Малыши машут мне, и я еще раз всем улыбаюсь. Следую за Маликом, который широкими шагами спускается по лестнице и пересекает дворик.
Останавливается он лишь на середине улицы и запускает руки в волосы. Резко вдыхает.
– Что стряслось? – обеспокоенно спрашиваю его. – Ты на меня злишься?
– На тебя? – Малик смеется.
– Что-то случилось?
– Еще как. Ма чокнулась.
– Она не показалась чокнутой, – изумленно откликаюсь я.
– Ты себе не представляешь.
– Не хочешь рассказать, что произошло? – Подхожу к нему и беру за руки.
– Она говорила такие вещи. О нас… – Кажется, ему трудно произносить слова. – Что ты сделаешь мне больно. Что мы из разных миров. Что твои родители будут против нас. Такой вот бред.
Такой вот бред. Эти слова эхом отдаются у меня в голове.
– Но не волнуйся, – добавляет он. – Я не оставил просто так эту ерунду, можешь поверить.
– Все нормально, Малик. – Я обнимаю его за талию, а он обвивает меня руками и гладит по спине. Его подбородок лежит на моей макушке.
– Знаешь, – продолжает он, – это не нормально… говорить такие вещи. Не представляю, что на нее нашло. Они понятия не имеют. Не знают, что между нами. Я выбираю тебя, Зельда. Всегда выберу тебя.
Я молчу. Думаю. Смотрю в лицо Малику, и у меня в горле образуется комок. Малик выглядит обиженным и разочарованным. Но и решительным.
– Все хорошо, Малик. Правда. Она твоя мама и, я уверена, не хотела ничего плохого. Не ссорьтесь. У тебя классная семья. И это единственное, что у тебя есть. – Сравнивать моих родителей и братьев с очаровательной семьей Малика абсурдно.
Он смотрит на меня почти в ужасе.
– Не надо оправдывать ее поведение. Я не хочу, чтобы ты ее защищала. – Он тяжело сглатывает. – Это не ее дело. Все, о чем она говорила, – не ее дело.
– Не обижайся. Пожалуйста. Она переживает. Это нормально. – У меня тяжелеют ноги. Все тело тяжелеет. Будто на меня внезапно наваливается огромная ноша.
– Она переживает? Ты не слышала ее бред. Переживать – это одно. Но приглашать нас на обед, прикидываться идеальной семьей, а потом так со мной обращаться! – Он взбешен и обижен. Я только сейчас это замечаю.
Мы медленно двигаемся дальше. Малик идет на несколько шагов впереди, а я следую за ним.
– В голове не укладывается. Как они посмели. Ты лучшее, самое лучшее, что когда-либо могло со мной случиться. То, что между нами… ничто и никогда не делало меня таким счастливым. А они это растоптали.
– Ничего они не растоптали, – тихо произношу я, но он не слушает, продолжая возмущаться. Я хочу его понять. Хочу быть на сто процентов на его стороне. Но часть меня знает, что его мама не совсем ошибается. Стоит мне представить, что произойдет, если мои родители узнают о наших с Маликом отношениях…
Малик добавляет:
– Прости, что она и о твоих родителях наговорила всякой чепухи. Она понятия ни о чем не имеет.
На лестнице одного из домов сидят двое детей и катают игрушечные машинки. Они с любопытством поднимают головы.
Черт. Не знаю что делать. Я хочу, чтобы вернулся прежний радостный Малик. Хочу подойти к нему, сказать, что все будет хорошо. Но не могу это сделать. Не могу продолжать ему врать. Реакция его матери что-то во мне пробудила. Что-то, что, как надеялась, исчезнет. Хотя я понимала, что рано или поздно наш пузырь счастья лопнет. Но отказывалась принимать эту возможность всерьез. Я не прислушивалась к себе, а окунулась с головой в прекрасную мечту. Самую прекрасную на свете.
– Малик, – поколебавшись, зову я. Он останавливается и оборачивается. – А что, если они правы? – Поверить не могу, что говорю это. Чувствую, что я одновременно освобождаюсь и разрываю себе сердце. Это как предательство. Понимаю это, заглянув в глаза Малику. Я предаю нас. Это не должно быть правдой, не может быть правдой. Но когда, если не сейчас, наступит время быть честной? Пока он не осуществил свое необдуманное заявление и не отвернулся от семьи, я обязана все ему рассказать.