Я опять киваю, но на этот раз с большей уверенностью. Я в восторге. Именно так себе это и представлял. Учиться, понимать, делать.
Пако объясняет, что, хотя он отвечает за подготовку рыбы, морепродуктов и мяса, в область его ответственности входит вся холодная кухня – от приготовления пирожков с мясом и терринов до подачи.
– Сегодня вечером у нас в меню террин из лесных грибов. Кроме того, после смены я составлю список холодных блюд и закусок для будущего мероприятия. Если хочешь остаться до этого момента, можешь заглядывать мне через плечо.
– С удовольствием, – взволнованно говорю я.
Примерно через полчаса получаю первое рабочее задание. Нужно почистить креветки и удалить из них внутренности.
– Не самое увлекательное занятие, но тебе необходимо отточить движения, прежде чем я смогу доверять тебе что-то более ответственное. Как только кто-то из нас начнет делать что-то, чему тебе нужно научиться или что, по моему мнению, может быть тебе интересно, ты прерываешься и наблюдаешь. Идет?
– Идет, – отвечаю и смотрю, как Пако при помощи ножниц разрезает панцирь креветки. Сначала сверху, потом снизу.
– Темная нить, которая здесь оборвалась, – это кишечник. Ты его удаляешь, потому что он часто горчит, – объясняет Пако. – Дальше снимаешь панцирь. Следи за тем, чтобы сзади остался хвостик, так она потом будет лучше смотреться на тарелке.
Он протягивает мне ножницы, и я повторяю за ним.
– Отлично, – заявляет он, после того как я очищаю первую креветку.
Поверить не могу, что меня похвалили за такое простое действие, и с рвением принимаюсь за задачу.
Домой я возвращаюсь в полнейшей эйфории. За один день я узнал столько нового, сколько за все время работы в отеле «Fairmont». Пако потрясающий. Он много объясняет, не теряя при этом времени. Он быстр и сосредоточен на деле и тщательно планирует все, чтобы наша работа была идеально скоординирована.
Это так меня мотивирует, что я решаю приготовить что-нибудь нам с Рисом. Ничего сверхсложного, на это у меня нет сил, но ризотто с морепродуктами, которые Пако дал мне с собой, так как иначе они отправились бы на помойку, я осилю. И, конечно, внушаю себе я, моя жажда действий никак не связана с тем, что по вечерам мне надо отвлечься от мыслей о Зельде. Хотя прекрасно осознаю, что один раз кулинария меня уже спасла.
Сидеть на кухне с Рисом и болтать на повседневные темы дарит приятное ощущение нормальности. Я с энтузиазмом рассказываю, как прошел день, Риса раздражают Лиз и Олли, две студентки, которые работают в кафе.
– Никогда бы не подумал, что так тяжело составить график смен, – произносит он. – Когда Малкольм попросил меня этим заняться, я не осознавал, сколько личных обстоятельств нужно учитывать.
– Но классно, что на тебя возлагают больше ответственности, да? Это означает, что Малкольм тебе доверяет.
– Да, конечно. Но это похоже на очень скучную взрослую форму тетриса. – Рис смеется. А затем замолкает, и между его бровей образуется складочка. – Кстати, Эми и Джинни назначили дату судебного заседания. Через месяц будет решено, позволят ли ей остаться с Эми.
Я едва не давлюсь ризотто.
– Уже через месяц? – переспрашиваю я.
– Все пошло быстрее, – отвечает Рис. – Вот и хорошо. Эта неопределенность наконец закончится. И Эми, кажется, выбрала отличного адвоката. У нее осторожно оптимистичный настрой, как она сама выразилась. Ведь отец Джинни так до сих пор и не объявился.
– Тогда, получается, все хорошо, – говорю я.
– Они сейчас вырабатывают стратегию. Пока не ясно, стоит ли мне тоже выступать.
– Но ты бы это сделал, да?
– Само собой. Я все сделаю, чтобы эта падаль не приближалась к моей сестре. Но не уверен, насколько помогут показания малолетнего преступника. – Рис пожимает плечами. – Посмотрим.
После ужина мы еще какое-то время сидим вместе. Мне хорошо в компании Риса. Думаю, ему, как и мне, нравится, что мы можем быть абсолютно откровенны. У нас схожий жизненный опыт, нам не нужно стыдиться друг перед другом за какие-то события из прошлого. Свобода такого рода дорогого стоит.
29
Зельда
Четыре недели. Четыре ужасно долгих недели, на протяжении которых я скучала по Малику, ни в чем не сомневаясь, и вся извелась от тоски по нему. Четыре недели, на протяжении которых мои мысли не затихали ни на минуту и метались по кругу. Я жажду покоя, который накрывает меня только рядом с ним. Поверить не могу, сколько времени мы потеряли. Но ради Малика сделала бы гораздо больше. Я знаю это, и теперь он мне поверит. Осталось продержаться эти выходные, а потом позвоню ему. И что такое два дня по сравнению со всем, что последует?