Так как мама сидит в гостиной, откуда ей виден холл, я остаюсь на втором этаже. Но на стены в комнате я уже смотреть не могу. Прохожу по длинному коридору, слева и справа – тяжелые темные двери. Ковер приглушает мои шаги, и я благодарна, что он меня «прикрывает». Перед дверью библиотеки останавливаюсь. Поворачиваю ручку и вхожу. Нос улавливает запах книг, пыли и кожаных переплетов, пожелтевших страниц. Сто лет здесь не была. При виде высоких стеллажей невольно думаю о Тамсин. Для нее это был бы рай. Я иду вдоль полок, ведя рукой по корешкам книг. В ряд выстроились старинные издания великих авторов. Я не могу заставить себя взять одно из них и почитать.
В передней части комнаты несколько полок с книгами, которые выглядят поновее. Я подхожу туда, но с разочарованием понимаю, что это юридическая литература. Названия звучат одно скучнее другого, и я задаюсь вопросом, как кто-то может тратить время на такие сухие темы.
Мое внимание привлекает одна книга. «Теория справедливости» – значится на корешке. Что-то не похоже на моих родителей. Я беру ее. Автор – Джон Ролз. Помню, Миранда пару раз произносила его имя на наших занятиях, но контекст я забыла. Листаю до содержания и с интересом читаю. «Принципы справедливости». «Равные свободы для всех». Мне бросается в глаза несколько ключевых слов: равенство, толерантность, самоуважение, автономия, свобода, счастье.
У меня в голове они складываются в единое целое еще до того, как я начинаю читать. Меня охватывает волнение, и вдруг появляется ощущение, что я нашла союзника.
Пока меня никто не обнаружил и не спросил, что я тут делаю, крепко прижимаю книгу к груди и возвращаюсь в комнату. А там начинаю читать. И в этот момент не важно, просто чтобы отвлечься или найти что-то большее.
Не все, о чем пишет Ролз, я понимаю сразу. Многое хочется погуглить, чтобы разобраться лучше. Это определенно не легкое чтиво. Юридические книги не могут быть суше, то и дело думаю я. И все же продолжаю. Продвигаюсь очень медленно, но, когда в следующий раз смотрю на время, оказывается, пролетело уже три часа. Три часа изучения теории справедливости Ролза. Если правильно поняла, он утверждает, что чувство справедливости – это элементарная составляющая человечества. Но только если в базовой структуре общества царит справедливость, члены такого общества могут обрести это чувство. Для меня все это имеет смысл, и я мечтаю жить в подобном обществе. В справедливом обществе. В голове появляется приятная усталость и легкость. И хотя я взволнована, впервые за несколько дней меня наполняет блаженное спокойствие. Захлопнув книгу, кладу ее под подушку.
На ужин приехал Элайджа. И пусть я далеко не фанатка братьев, радуюсь, что это отвлечет внимание от меня. Он мало разговаривает, но отцу нравится, когда Элайджа рядом, и сегодня вечером с ним можно общаться. Кроме того, подают аперитив, а за едой я даже делаю глоток вина. Элайджа выпивает пару бокалов, что для него нетипично. Что угодно, лишь бы поддерживать видимость. Хотя каждому здесь известно, что я персона нон грата и лишилась всех прав на роскошь, на один вечер все притворяются, будто мы нормальная семья. Жалкое зрелище, но мне все равно.
Брат не смотрит мне в лицо. Наверное, его я тоже разочаровала. Все-таки он видел, как я попрала честь семьи. И это в такой важный для него день. В присутствии его партнеров. Мне хочется спросить, был ли он вежлив с Маликом, но я сдерживаюсь.
Когда мы доедаем, Элайдже снова удается меня удивить. Впрочем, это неприятный сюрприз.
– Думаю, я слишком много выпил, чтобы сегодня ехать домой. Вы не против, если я переночую здесь? – спрашивает он.
– Ну конечно, дорогой, – сюсюкает моя мать. – Я скажу Агнес, она подготовит тебе одну из гостевых комнат. Какие-нибудь предпочтения?
– Я бы хотел зеленую комнату, – отвечает брат, и я чувствую облегчение, поскольку это означает, что мы с Элайджей будем спать далеко друг от друга. Жить рядом с родителями и так ужасно.
Пока Элайджа ждет, когда подготовят комнату, мы сидим в гостиной. Атмосфера напряженная. Я бы предпочла извиниться и уйти к себе, но каждый раз, когда пытаюсь что-то сказать, мама качает головой и говорит что-то вроде «Разве не прекрасно, когда семья собирается вместе?»
Когда нам наконец разрешается отправиться спать, на часах первый час ночи, и я злюсь, потому что слишком устала, чтобы почитать про сложные политические теории.