— Жозе? Ты что? Тебе плохо? — услышал он голос той, которой он бредил несколько недель.
Усилием воли Жозе заставил себя открыть глаза и взглянуть на Лали, но, видимо, огонь, пылавший в его голове, вырвался из карих глаз, потому что девушка ахнула и качнулась к нему, их губы соприкоснулись, и молодых людей накрыл огненный смерч, охвативший их тела. Жозе прижимал к себе Лали с такой неистовой силой, как будто вся его жизнь сосредоточилась в этой девушке, и отобрать её у него было бы равноценно смерти.
А Лали полностью потеряла почву под ногами, совершенно забыла, что где-то рядом была Аделина и что они с Жозе собрались идти в клуб. В объятиях этого парня она сгорала дотла, его поцелуи выжигали в ней боль, вознося до небес, даря давно забытое ощущение счастья.
Вдруг где-то в глубине квартиры раздался звон разбитой посуды, вскрикнула Аделина. Это отрезвило Жозе и Лали, и они, с трудом оторвавшись друг от друга, переглянулись и, взявшись за руки, выскочили прочь из дома.
На улице было ещё светло, и они, забыв о клубе, бесцельно бродили по городу, разглядывали неповторимую, величественную архитектуру, восхищаясь непривычными для глаз парижан розовыми зданиями. Обнявшись, они долго сидели на берегу Гаронны, самозабвенно целовались, а потом уплетали огромные сандвичи и кормили уток их остатками.
Жозе порывался сказать Лали о своих чувствах, но девушка, как будто читая мысли, прикладывала руку к его губам и качала головой, опасаясь слов, ведь пока они не сказаны, все оставалось прежним. Он, покорившись, лишь крепче обнял её, вдыхая сладкий запах кожи.
На город опустилась теплая ночь, и Лали, освободившись из объятий Жозе, тихо спросила:
— Ты передумал идти танцевать?
Он пробежался губами по её шее, от чего по коже Лали побежали мурашки, и. улыбнувшись, сказал:
— Я бы мог так просидеть всю ночь, Лали. Но, если хочешь, я могу и протанцевать всю ночь,… с тобой.
— Пойдем в клуб, — девушка поднялась и потянула его за руку. — Иначе мы совершим то, о чём будем жалеть всю жизнь.
— Ты любишь его? — спросил Жозе, уже зная ответ.
— Да, — просто и спокойно ответила Лали.
— Тогда почему?..
— Ты притягиваешь меня, мне трудно справиться с собой, — опустила голову Лали. — Твои поцелуи исцеляют меня, возвращают к жизни. Я не хочу думать, что будет потом, я хочу жить сегодня и сейчас.
Жозе молча обнял её и, легко коснувшись губ, кивнул, улыбаясь.
— Хорошо, значит, так и будет — сегодня и сейчас!
========== Глава 13 ==========
— Ну и как это понимать?
Бруно отчаянно надеялся, что Аделина слышала только последнюю фразу — пожелание спокойной ночи Локонте, но, глядя в глаза девушки, метающие молнии, увидев сложенные на груди руки, понимал, что свидетель разговора с шефом всё-таки был. По крайней мере, всем своим видом Аделина показывала, что услышанное было ей явно не по душе.
«Чёрт, и на любовницу не сопрёшь», — подумал парень, будучи готовым пожертвовать даже отношениями во имя Локонте.
Аделина видела растерянность Бруно, и от этого заводилась ещё сильнее. В душе кипели злость и обида, непонимание происходящего и сумасшедшее желание, чтобы этот телефонный разговор любимого с неизвестным ей Локонте был всего лишь дурным сном. Пользоваться друзьями в личных целях — это было низко и совсем не похоже на Бруно. Но реальность была жестока, и Аделина, с трудом сдерживая пробегающую по телу дрожь, неотрывно смотрела на парня.
— Что ты молчишь?
— Аделина… — Бруно сделал шаг навстречу, но девушка, словно защищаясь, вытянула руки вперёд.
— Не подходи ко мне! Убирайся отсюда.
Бруно понимал, что отступать было некуда, но с него не снимали обязанности сделать работу до конца. И любовь к Аделине всё равно не позволила бы уйти. Он окончательно запутался, выбирая между любовью и долгом, метался между дружбой и карьерой, но, как парню казалось, душа стремилась к Аделине и ребятам. Но ему просто необходимо было немного времени, чтобы разобраться с этим чёртовым делом и уже потом покаяться любимой и друзьям. Поэтому Бруно только усмехнулся, продолжая смотреть Аделине в глаза.
— И не подумаю.
— Да как ты смеешь! — вспылила девушка.
— Я никуда отсюда не уйду. Аделина, прошу, дай мне немного времени. Я всё объясню, но чуть позже…
— А что нового ты сможешь мне сказать? Абсолютно ничего. Да и услышанного мне вполне достаточно. Мне плевать, кто ты сейчас, плевать, кто такой Локонте и зачем вам понадобился Себастьен. Я просто хочу, чтобы ты оставил в покое меня и моих друзей.
Аделина задохнулась от стиснувших горло слёз. Она отчаянно пыталась сдержать их, но не смогла и отвернулась, пряча от взгляда парня бегущие по щекам водопады.
Бруно неотрывно смотрел на подрагивающие плечи девушки и ненавидел себя. Его сердце сжималось от жалости, и он с трудом сдерживал порыв обнять её, прижать к груди и рассказать правду. Но он не мог, хоть и понимал, что ситуация выходила из-под контроля, вынуждая делать выбор как можно скорее.
Проблеск здравого смысла в потоке казавшихся бесконечными слёз заставил Аделину посмотреть на часы. С ужасом девушка обнаружила, что если не поторопится, то опоздает на самолёт до Парижа, тем самым лишившись работы. Ни слова не говоря, даже не оглянувшись на стоящего за спиной Бруно, она вышла из кухни и направилась в ванную, попутно отмечая отсутствие у порога обуви друзей, что означало, что Лали и Жозе до сих пор не вернулись из клуба. Стоя под водой, Аделина молила небо, чтобы Бруно сейчас покинул навсегда её жизнь.
Она вышла из ванной и досадно поморщилась, увидев Бруно. Он всё ещё сидел в кухне, облокотившись локтями на стол и закрыв лицо ладонями. У Аделины при виде парня сжалось сердце — влюблённое, жаждавшее выслушать, понять, простить, но разум напоминал, что Бруно обманул, воспользовался друзьями, значит, предал всех, кому когда-то был близок.
Девушка оделась, но не уходила. Она сидела на смятых простынях, ещё хранивших тепло пылающих страстью тел, в надежде, что Жозе и Лали вот-вот вернутся. Аделина догадывалась, что Бруно ничего им не скажет, поэтому она должна была дождаться друзей и открыть им глаза на приятеля, который оказался двуличным обманщиком. Как же Бруно изменился! От парня, которого она любила, не осталось и следа. Но сердце упрямо билось лишь им и их (или только её?) любовью.
Бросив взгляд на часы, Аделина поднялась — дальнейшее промедление было чревато опозданием на рейс. Девушка вышла из комнаты и, заглянув в кухню, тихо сказала:
— Я найду способ рассказать о тебе друзьям. Поэтому лучше убирайся отсюда, если не хочешь, чтобы Жозе прошёлся кулаками по твоей наглой, лживой физиономии.
Не дожидаясь ответа, Аделина взяла чемодан и открыла дверь. Услышала сзади шум и оглянулась. Перед ней стоял Бруно — мгновенно осунувшийся, поникший, жалкий, потухший взгляд был бессмысленным.
— Я люблю тебя, — хрипло сказал он.
— Прощай.
Девушка уверенно закрыла за собой дверь, оставляя Бруно в прошлой жизни. Во всём теле Аделина ощущала дрожь, руки неприятно холодели, дыхание сбивалось. Она уложила чемодан в багажник ожидавшего её такси, предусмотрительно заказанного с вечера, села на заднее сидение и дала волю слезам.