Жюло внезапно выхватил полупустой бокал из руки Аделины и швырнул на дорогой белоснежный ковёр. На нём мгновенно образовалось светло-жёлтое липкое пятно.
— Что ты делаешь?! — девушка тяжело задышала, предчувствуя неладное. В душе закипала злость, негодование смешалось с недоумением и неподвижно застыло слезами в сверкающих глазах.
Когда парень навис над ней, вплотную приблизившись, Аделина вжалась в диван, мечтая утонуть, раствориться в нём, лишь бы не ощущать горячего дыхания с запахом шампанского, не видеть горящего страстью взгляда, не чувствовать воздуха, пропитанного похотью. Ей хотелось вырваться, закричать, сбежать. Аделина попыталась оттолкнуть Жюло.
— Я… Не… Могу… — голос срывался от отчаяния. — Прости.
— В этом деле главное, чтобы смог я, — хохотнул тот, холодной рукой проникая под платье.
Жюло накрыл страстным, требовательным поцелуем губы Аделины. Отдавшись во власть предвкушения, он не заметил, что девушка нехотя отвечала ему, лишь самодовольно усмехнулся, почувствовав, как по её телу пробежала дрожь, но не зная, что вызывал в ней не страстное желание, а искреннее, холодное омерзение.
Аделина вдруг захотела оказаться в жарких объятиях Бруно — сильных, надёжных, целовать его, обнимать, быть нежной и покорной лишь с ним. Она была готова выслушать его, попытаться понять, поверить, лишь бы оказаться сейчас подальше от этого места. Девушка с неведомо откуда взявшейся силой оттолкнула Жюло и в мгновение ока оказалась у двери. А тот, недоумевая, смотрел на неё затуманенным страстью взглядом.
— Что случилось?
— Я же сказала — не могу. Не хочу. Извини, я пойду.
Аделина находилась лишь в паре шагов от выхода, но Жюло молнией пронёсся мимо и, опередив, встал перед ней.
— Уверена?
Девушка взглянула на него и внутренне сжалась от леденящего душу взгляда, которым пронзал её Жюло. Он был похож на хищного зверя, способного хладнокровно загрызть свою жертву. На мгновение ей показалось, что, начни она сопротивляться, тот, не задумываясь, возьмёт её силой.
Аделина вздрогнула, когда раздался звонок в дверь, но одновременно с губ сорвался вздох облегчения. Она видела, что Жюло недовольно поморщился, но открывать не торопился. Спустя мгновение, снова раздался мелодичный звон, разносившийся по всему дому, потом снова и снова. Парень, разозлившись, распахнул дверь.
— Какого чёрта?
А Аделина едва не воскликнула от радости, увидев стоявшего на пороге Бруно. Жюло повернулся к ней — его лицо исказила ухмылка, и он издевательски фыркнул:
— Это к тебе.
Словно в замедленной съёмке девушка наблюдала, как тот, сунув руку в карман, достал нож-бабочку и лёгким движением оголил острое лезвие, повернулся к незваному гостю и взмахнул им перед лицом. Аделина в ужасе зажмурилась, а когда открыла глаза, Бруно сидел верхом на распластавшемся на полу Жюло, вывернув тому за спину, уже пнув подальше выпавший нож. Хозяин дома то громко кряхтел, то крыл отборными ругательствами, то угрожал расправой. Бруно, не обращая на него внимания, взглянул на побледневшую Аделину.
— Выслушай меня.
Девушка согласно кивнула и улыбнулась, чувствуя, как тёплой волной её накрывает любовь.
========== Глава 17 ==========
Он не мог пошевелиться, всё тело было налито тяжестью, которая не позволяла даже открыть глаза. Откуда-то из тумана доносились звуки, которые постепенно превращались в голоса — мужской и женский.
— Нет, я никуда не пойду, — отчаянно шептал до боли знакомый женский голос.
— Ты уже трое суток тут сидишь, Лали! Тебе нужно поспать, — настойчиво уговаривал собеседник.
Лали! Она была рядом! Себастьен попытался вынырнуть из тяжёлого марева, чтобы увидеть её, но бесполезно — организм отказывался повиноваться.
— Как ты думаешь, Жозе, он выкарабкается? — вновь послышался тревожный и такой любимый голос.
— Ну конечно, врачи сказали, что его вовремя привезли. Он сильный, поэтому справится.
— Ещё бы не вовремя! — возмущённо прошептала девушка. — Если бы не я, то вряд ли прогнозы врачей были бы такие оптимистичные!
— Ты ненормальная, рванула к дому, как сумасшедшая! Ребята из Интерпола чуть было не упустили Алину, — шипел Жозе.
— Так не упустили же! — огрызнулась Лали. — А я чувствовала, что не зря она так спешно покидала дом, и, как видишь, оказалась права!
Себастьен даже в полубессознательном состоянии мысленно улыбнулся, слушая препирательства двух дорогих его сердцу людей. Опять попытался открыть глаза, но сил было крайне мало, и он провалился в сон.
Себастьен проснулся от того, что в горле было сухо как в пустыне, тем не менее, чувствовал себя лучше, и ему удалось приоткрыть глаза. Через окно сквозь закрытые жалюзи в палату пробивалось солнце. Повернув голову, он увидел, что рядом, в кресле, спала Лали, а её рука лежала на краю кровати. Он потянулся к ней, радуясь, что тело слушалось, и легко погладил пальцы девушки. Она тут же проснулась и бросилась к нему.
— Себастьен, как ты? Тебе лучше? — шептала она, не сводя с него глаз, прижимая его пальцы к щеке.
— Лали, — хрипло сказал он, — это на самом деле ты?
— Я, дорогой, и я с тобой, — глаза девушки засияли. — Тебе что-нибудь нужно? — забеспокоилась Лали.
— Мне нужна ты и… немного воды, — слабо улыбнулся Себ.
Девушка взяла с прикроватной тумбочки графин и наполнила стакан. Заботливо придерживая голову Себастьена, она напоила его и поправила подушку под головой.
— Вот так, тебе удобно?
Себастьен прикрыл глаза — от усталости и стыда он не мог смотреть на ту, которую так безжалостно и бездумно покинул. Но любовь к ней и чувство благодарности переполняли, поэтому он нашёл в себе силы поблагодарить Лали.
— Спасибо тебе и… прости за всё, — сорвался его голос.
— Тише, не надо сейчас ничего говорить, — шепнула Лали проведя рукой по его небритой щеке. — Тебе нужно набраться сил, выздороветь, и мы поговорим. А сейчас спи, — и она легко поцеловала Себастьена в краешек губ.
Они поговорили спустя неделю. Всё это время Лали почти не отходила от постели Себастьена, заботилась о нём, предупреждая малейшее желание, а он сгорал от стыда, но не мог не принять искреннюю заботу.
Периодически девушку сменял Жозе, который проявил себя не менее профессиональной сиделкой. Он, правда, иногда странно поглядывал на Себастьена, но всё равно был само терпение и покладистость.
Конечно, Лали простила своего Себастьена. А как могло быть иначе, если все её помыслы и вся жизнь были сосредоточены вокруг этого парня? Он же, в свою очередь, осознал, что Лали — та девушка, с которой хотелось делить радости и печали до конца дней.
— В конце концов, нам обоим нужно было пройти такое испытание, чтобы понять, что мы созданы друг для друга, — улыбаясь, сказала Лали и потянулась к Себастьену.
Он прижал к себе свою драгоценность и припал к желанным губам.
— Я был неслыханным дураком, — пробормотал он, наслаждаясь поцелуем.
В день выписки в палату вошёл Жозе с таким серьёзным выражением лица, что Себастьен невольно насторожился:
— Что с тобой? Где Лали?
Жозе подошёл к окну и присел на подоконник, опустив голову.
— С Лали всё в порядке, я пришёл раньше, чтобы поговорить с тобой, Себ.
— Поговорить? Но о чём?
— О Лали, — глухо отозвался Жозе и посмотрел на друга.
Неожиданно у Себастьена похолодело в груди, ведь что-то такое было во взгляде приятеля, что заставляло сердце то быстро колотиться, то застывать на месте. Он молчал в ожидании дальнейшего разговора, лишь пристальнее посмотрел в чёрные глаза Жозе.