Он привык к ней удивительно быстро. Можно сказать, они сразу начали жить, как настоящая семья. Самец ходил на охоту и приносил мясо своей самке, потом они ели вместе, потом спаривались. Так день проходил за днем, а ночь за ночью. И, как ни странно, эта размеренность начинала сыну Броска даже нравится, принося прежде столь редкое для него ощущение собственной значимости. Что до своих чувств к Степи, то о них молодой воин предпочитал слишком не задумываться — хватало того, что они были положительные.
— Тебе же, поди, с молоденькими погулять охота? — временами подкалывала его самка.
— Я не брошу тебя, — неизменно отвечал самец, и взгляд старой отшельницы от этих слов непередаваемо теплел, а руки тянулись обнимать…
Вообще, это была не совсем правда — не думать о Смальте он по-прежнему не мог. Но и оставить Степь не мыслил теперь возможным. И, казалось бы, в чем проблема? Требовалось лишь сделать Старшей предложение, а потом на правах хозяина гарема привести на ее территорию вторую невесту — чем не вариант? Сумрак именно так и поступил, и ничего, все остались довольны… Но Степь, похоже, либо догадывалась о подобных мыслях, либо имела какой-то совершенно особый взгляд на отношения, а только сделать первый шаг самцу категорически не позволяла. Он даже имени ее матери до сих пор не знал… Так что фактически Кошмар оставался при ней в качестве не то любовника, не то приемыша, не то квартиранта… Вроде как, жить — живи, а на большее не претендуй… Ну, так и жили.
Кстати, о жилище. Оно оказалось столь же необычным, как сама хозяйка. Когда в первое утро новая партнерша показала самцу свои владения, он сразу же понял, отчего не нашел накануне развалин — их просто-напросто не было, ибо дом находился в целости и сохранности, мало того, его габариты просто поражали своими размерами, а устройство намного превосходило всякое воображение. Дело в том, что жилище Степи состояло из стволов живых деревьев! Когда-то давным-давно некто посадил здесь ростки кругами, очень близко, и, очевидно, воздвиг внутри каждого такого круга каркас, к которому год за годом привязывались растения. Деревья росли, их стволы искривлялись, а ветви переплетались и врастали друг в друга, постепенно формируя глухие стены с пышной зеленой кроной вместо крыши. Таких «зданий» было почти два десятка, и все они соединялись между собой сетью подземных тоннелей, с виду же неподготовленный глаз воспринимал весь комплекс как диковинный лес с участками неожиданно густого древостоя.
На вопросы, относительно того, когда, кем и с какой целью все это было придумано Степь также толком не ответила, сказала лишь, что дело очень давнее, и когда-то какой-то народ все дома так выращивал… И все.
Живущая уединенно, самка уже многие годы не пользовалась большинством помещений, так что в отдельных «комнатах» царило запустение. Однако, среди увиденного, Кошмар успел заметить и детскую, бывшую когда-то теплой и уютной, и помещение для инкубации, и обширную кладовую. В принципе, все это можно было со временем восстановить… Однако, имелась ли в том необходимость? По крайней мере, сейчас они отлично уживались в одном таком древесном шатре, деля между собой стол и ложе, а из прочего пользуясь лишь купальнями.
Кстати, самым невероятным во всем строении казалось то, что все коммуникации были подведены с абсолютным знанием дела, а солнечных батарей, обеспечивающих жилище энергией, имелось даже с избытком — пожалуй, это была крайняя степень сочетания архаики и современности, какую сыну Броска когда-либо в жизни вообще доводилось видеть. Вот кое-кто бы точно такому удивился!..
Три недели промелькнули незаметно и безмятежно. Беды ничто не предвещало… Разве что, последние несколько дней Степь неважно себя чувствовала. Она почти не ела и стала много лежать. Когда обеспокоенный Кошмар спрашивал, не больна ли она, самка с улыбкой отвечала, что от старости лекарства нет. Но, не смотря на ее кажущуюся непринужденность, внутри сына Броска росла и ширилась непонятная тревога…
В то утро Степь поднялась рано и начала одеваться. Одеваться очень странно… Спросонья Кошмар совершенно не понял, что происходит, но встал и пошел к ней, намереваясь расспросить, с чего это самка вместо привычной туники серого цвета вырядилась в шкуру Бронеголова и нацепила перевязи.
— Я иду на охоту, милый, — спокойно и буднично отозвалась та, после чего вытащила из какого-то угла запылившееся копье.
— Тебе захотелось развеяться? — удивился самец. — Подожди, я соберусь, и мы пойдем вместе!
Но Степь внезапно покачала головой и вымолвила уже с оттенком печали:
— Нет, малек, я пойду одна.
— Почему? — продолжил недоумевать сын Броска.
Ответ прозвучал страшно и неумолимо, точно гром среди ясного неба…
— Потому, что это будет моя Последняя Охота. И туда компанию не берут.
Кошмар не поверил своим ушам. На минуту он просто потерял дар речи и возможность двигаться… А затем, резко придя в себя, кинулся к самке, силясь удержать ее от необдуманного шага. Да куда там…
— Степь, ты же сильная, ты здоровая, что ты такое придумала? — вопрошал он в отчаянии. — Тебе просто много лет, ну, так и что?
— Вот то-то и оно, — грустно улыбалась самка.
— Но нам же было так хорошо вместе!
— Было… — она прислонила копье к стене и заставила самца сесть, а сама опустилась напротив и внимательно поглядела ему в глаза.
— Не надо, не уходи… — уже почти беззвучно прошептал сын Броска. Степь нерешительно пошевелила жвалами. Только сейчас Кошмар заметил, как потрескалась эмаль на их поверхности…
— Послушай, юнец, — тихо сказала она, — в ту ночь, когда ты пришел ко мне… В ту ночь я уже пыталась уйти. Не ушла из-за тебя… Я ведь с тобой и впрямь молодость вспомнила. Так что спасибо. Спасибо тебе за все, дорогой. Только тянуть больше нельзя. Не сегодня — завтра я могу уже не поднять своего оружия… А мне не хочется так. Поэтому ухожу сейчас. Поборюсь с крепкозубыми, как в старые добрые… И не смей следом ходить, слышишь?
Кошмар лишь молча опустил голову. В горле давило…
— Если я до темноты не вернусь… — продолжила самка.
— Ты вернешься! — не дав ей договорить, почти выкрикнул сын Броска и попытался вскочить на ноги, но Степь удержала.
— Если я не вернусь, — повторила она, — выполни мою последнюю просьбу. Приведи сюда молодых самок, и продолжите здесь свой род. Я хочу, чтобы здесь снова бегали детеныши. Ну, как, осилишь? — тут она вновь нашла в себе силы улыбнуться.
Кошмар пообещал.
Тогда Степь ушла, а он остался. Один в пустом и тихом доме, где никто не видел, как воин из клана Гнева, Старший Кровавый, покоритель «Острова» забился в угол и ревел, ревел, точно несмышленый малек…
Так прошел день. К ночи старая самка не вернулась.
Комментарий к Короткое счастье
Я не виновата, мне так было показано…
========== И как тут отказать? ==========
Он снова направлялся к Смальте. И впервые — с неохотой. С ухода Степи минуло всего два дня, и этого было слишком мало, чтобы боль утраты окончательно утихла. Приводить сейчас кого-то в оставленный ею дом, пусть даже ту самую, единственную и вожделенную, ради которой еще недавно сын Броска готов был вывернуться наизнанку, казалось кощунственным, и Кошмар никогда бы сам не принял подобного решения, но… Именно так пожелала Степь. Более того, это было все, о чем она его попросила за всю их недолгую совместную жизнь. Самец так и не узнал, кем она была, не узнал, кто взрастил лесной дом, и не узнал, что значило это необычное жилище для старой самки. Но чувствовал, что поступить должен, как велено, а остальное… «Какое это сейчас имеет значение?» — она, наверное, говорила так не зря.