Выйдя из купален, пара, так и не одеваясь, проследовала в кладовую, где оставалось несколько кусков вчерашней добычи охотника. Сам он есть не стал, но позволил насытиться своей самке, после чего возобновил преследование, планомерно тесня партнершу по направлению к спальне.
— Остановись ты хоть на минуту! — уворачиваясь от его настойчивых объятий, просила она.
— Зачем? — урчал сын Броска. — Мы и так с тобой кучу времени потеряли!
— Это было нечестно! Я себя не контролировала!
— Я тоже, так что все честно.
Обескураженная Смальта даже не поняла, как самец дотолкал ее до комнаты, а потом и до ложа, на которое она вынуждена была опуститься под его нескончаемым натиском. Сопротивляться просто не имелось никакой возможности. Возбудившийся Кошмар мало того, что был крайне навязчив, так еще и завел несколько нестройную, но бесспорно эффективную брачную песнь, сопровождая ее рокочущие трели усилившимся мускусным запахом.
— А в любви ты, стало быть, только на пьяную голову признаешься? — когда самец навалился сверху и вновь пустил в ход свои жвала, подбираясь к ее горлу и плечам, Смальта все-таки не выдержала.
— Нет, почему, на трезвую тоже могу, — не отвлекаясь, ответил сын Броска и без всякого пафоса просто пробубнил ей в гриву: — Я тебя люблю. И теперь ты моя. Глава моего будущего гарема…
— Признайся, ты сделал это специально, — напоследок упрекнула самка.
— Как ты себе это представляешь? — на сей раз ненадолго оторвавшись от обнюхивания и покусывания партнерши, осведомился Кошмар. — Я был гораздо пьянее тебя, чтобы делать что-то специально. И, потом, откуда мне было знать, что тебе приспичит искать меня посреди ночи? Так что нет, дорогая, это ты, похоже, сделала все специально. Подобралась, когда я не мог противиться, соблазнила…
Говоря так, сын Броска уже без всяких любезностей раздвинул ноги самки и принялся поглаживать между ними уверенными, но, вместе с тем, нежными движениями. Помимо собственной воли Смальта издала глухой стон и обхватила шею супруга руками.
— Ага, что-то начала припоминать? — зашептал самец.
— Отдельные… Моменты… — дыхание самки начало предательски сбиваться, когда она ощутила, что пальцы партнера заскользили быстрее и свободнее.
— Такие, например, как этот? — колени Смальты необъяснимым образом взлетели вверх и оказались на плечах Кошмара. Рыча в предвкушении, он сильно сдавил пышные бедра возлюбленной перед собой и прижался медленно расходящимся под давлением восстающего мужского органа отверстием клоаки к влажному, раздразненному входу. Самка вскрикнула и выгнулась, ощутив проникновение и пульсацию чужого тела внутри себя; в мозгу короткой вспышкой сверкнуло ночное: «Просто расслабься, это не больно…» И следом — первый толчок с плавным нажимом. Сначала показалось, что он так глубоко… А потом выяснилось, что может быть намного, намного глубже…
— Сильнее…
Самец всхрапнул и резко двинулся вперед, в порыве страсти наклоняясь и буквально сгибая партнершу пополам. Боги, какая узкая… И непослушная внутри. Лоно самки судорожно дрогнуло, как будто сопротивляясь вторжению, и с трудом пропустило глубже, практически не давая первой порции семени выхода. Теперь уже самец сорвался на громкий стон, безуспешно пытаясь дать задний ход. Руки Смальты тут же соскользнули по его бокам и вцепились чуть выше подколенных ямок, не позволяя двум телам разъединиться.
— А что ты скажешь об этом? — внезапно отпуская ноги самки, перемещая ладони под ее поясницу и привставая, рыкнул сын Броска, заставив супругу максимально прогнуться в спине и упереться в лежанку плечами. Сообразив, что партнера следует обхватить бедрами, Смальта подняла таз выше, чувствуя себя буквально поддетой на горячем окрепшем стержне.
— А, что… Я… Что я сказала об этом ночью? — выдохнула самка между участившимися фрикциями.
— Вспоминай! — неумолимо приказал самец и сжал когтями дрожащую плоть. Под неистовый рев оргазмирующей пары в тесное пространство хлынула раскаленная волна.
— Я захотела поглядеть в твои бесстыжие глаза? — наугад предположила Смальта, едва переводя дух.
— Не знаю. Но не проблема устроить, — и ладони Кошмара сдвинулись по направлению к ее лопаткам, одном рывком поднимая объемное по сравнению с самим самцом тело. Пытаясь не потерять равновесие, дочь Быстрой Реки вновь обвила руками шею своего воина, и спаривание продолжилось уже в позиции сидя, лицом к лицу.
Бурный финал настиг их именно в этом положении, ознаменовавшись согласным рыком, после чего Кошмар и Смальта так и остались сидеть, крепко прижавшись друг к другу, и каждый ощущал дыхание другого, почти как собственное. Несколько минут они не размыкали объятий. Один из них радовался своей долгожданной победе, а другая, как ни странно, была еще более счастлива своим поражением…
— Еще хочешь? — мурлыча, самец ткнулся жвалами под челюсть самки и развратно прошелся кончиком языка вдоль шейных складок, забравшись в гриву и обведя по кругу ушную впадину.
Дочь Быстрой Реки заколебалась. По ее виду читалось, что наиболее вероятный ответ «да», но сознаться в своих желаниях этой недотроге было ох как непросто.
— Вижу: хочешь, — не раздумывая долго, прошел на помощь Кошмар. С этими словами он оторвался от возлюбленной и ловко обогнул ее, обхватив сзади.
— Эй, ты что? — ощутив давление на загривок, насторожилась самка.
— Сейчас ты почувствуешь меня совсем по-другому, — пообещал сын Броска, побуждая ее наклониться и опереться на руки. Его наливающаяся плоть приблизилась вновь, коснувшись сочащихся складок и слегка раздвинув их; Смальта вздрогнула и не сдержала стона удовольствия. Расставив бедра шире, она инстинктивно подставилась, принимая в себя самца. Быстро обретая твердость, головка его члена устремилась вверх и уперлась в заднюю стенку семяприемника, пройдя вдоль от входа до самой глубины — острые и приятные ощущения для обоих.
— И впрямь по-другому…
— Хочешь быстро? — Кошмар склонился над любимой и понизил голос до вибрации на грани слышимости.
— Не знаю…
— Раз не знаешь, надо проверить!
Взявшись руками за плечи самки, самец сделал несколько толчков, позволяя ей привыкнуть, а затем сразу же многократно ускорился. Вот он откинулся назад и с ревом задрав голову добавил амплитуды, и Смальта с каждой фрикцией начала все больше распластываться на ложе. Теперь адаптировавшееся лоно позволяло сыну Броска двигаться более свободно, и он делал все возможное, чтобы раскрыть для своей супруги всю доступную на данном этапе гамму чувств. А та покорно отдавалась этим новым для себя ощущениям, извиваясь, рыча и постанывая, выпуская наружу всю свою концентрированную, прежде никем не востребованную страсть. Однако долго выдерживать натиск изголодавшегося самца, пусть и не на пике гона, было сложно, и вскоре Смальта уже прижималась к ложу всей грудью, впиваясь когтями в скомканное покрывало. Это заставило сына Броска притормозить и сменить положение. Наклонившись вперед, он прильнул к партнерше и помог ей улечься на живот, после чего начал совершать редкие, но сильные толчки, изливая остатки семени и кусая самку между лопаток.
Когда же акт был завершен, Кошмар даже не подумал с самки слезать, а, напротив, дал понять, что это вообще только начало, принявшись потираться о нее челюстями, слизывая капли пота, вдыхая усилившийся любовный запах и урча громче прежнего. Его пенис мягко опал внутри семяприемника и безвольно выскользнул с потоком спермы и смазки, но уже через несколько минут воспрянул вновь, настойчиво уткнувшись в манящую разгоряченную промежность. Смальта безропотно позволила перевернуть себя набок.