У старушки забилось сердце. Она чуть не заплакала от оказанной ей чести. Разве могла она не оправдать такое доверие? Она нагнулась, бережно взяла бельчонка на руки и, почти не дыша, держала, пока гном не взобрался по удочке. Он передал первого бельчонка матери и вернулся за вторым.
На следующее утро за завтраком бабушка не удержалась и рассказала всю историю домочадцам. Ее, конечно, подняли на смех:
– Тебе приснилось, бабуся!
Но бабушка не сдавалась.
– Идите и посмотрите сами, – пробурчала она.
И все увидели и не поверили своим глазам: на подстилке из сухих листьев лежали четыре крошечных, полуголых, еще слепых бельчонка.
Хозяин досадливо крякнул:
– Уж не знаю, что и сказать…Что-то мы натворили… аж стыдно. И перед людьми стыдно, и перед зверями.
Он осторожно достал из клетки белку с ее детенышами и завернул в бабушкин фартук.
– Отнесите-ка ее в орешник, – скомандовал хозяин. – Звери должны жить на свободе.
Эту странную историю пересказывали на все лады, даже в газетах описывали, но никто не верил. Люди никогда не верят тому, чего не могут объяснить.
Витшёвле
А через пару дней случилась другая загадочная история. Стая диких гусей опустилась на луг в восточном Сконе. Тринадцать серых гусей и один совершенно белый. Мало того, на спине у белого сидел крошечный мальчуган в желтых кожаных штанишках, зеленой жилетке и белой шерстяной шапочке с кисточкой.
Отсюда было совсем близко до Балтийского моря, и на лугу, где расположились на ночлег гуси, земля состояла наполовину из песка, как всегда бывает вблизи берега. Говорили, раньше здесь даже были зыбучие пески, и, чтобы укрепить их, высадили сосновый лес. Сейчас эти сосны, высоченные, с огненными чешуйчатыми стволами, окружали луг со всех сторон.
Не успели гуси поесть, на лугу появилась стайка детишек. Сторожевой немедленно поднялся в воздух и звучно захлопал крыльями – предупредил остальных об опасности. За ним поднялись и другие.
Кроме Белого.
Тот проводил взглядом взлетающих птиц и крикнул вдогонку:
– Нечего их бояться. Малыши!
А еще один малыш, куда меньше этих, тот малыш, что прилетел у него на спине, сидел в кустах на опушке сосновой рощи и расковыривал сосновую шишку. Добирался до семян – какая-никакая, а еда.
Дети подошли к нему так близко, что мальчик не решился бежать к Белому за защитой. Он спрятался под большим листом чертополоха, успев при этом крикнуть Белому на гусином языке:
– Берегись!
Но Белый решил, что и внимания обращать не стоит на эту малышню. Он продолжал спокойно щипать травку. На детей даже не посмотрел.
А они тем временем заметили Белого, свернули с тропинки и, крадучись, двинулись к нему, стараясь не шуметь. И когда гусь поднял голову, было уже поздно. Дети – совсем рядом. От страха Белый забыл, что умеет летать, и с паническим гоготом побежал от них по лугу, неуклюже взмахивая крыльями. Но ребята были проворнее. Они загнали Белого в канаву, и один из них, самый старший, взял гуся под мышку и прижал так, что тот едва мог дышать.
И тут мальчуган выскочил из-под своего чертополоха. Первая мысль – отбить Белого! Но он сразу вспомнил, какой он маленький и слабый. Бросился ничком и начал колотить по уже начинающей пробиваться травке своими крошечными кулачками.
– На помощь! – истошно гоготал Белый. – На помощь! Помоги, Тумметот! Спаси!
Мальчика даже смех разобрал – спаси! Нашел спасителя! Да эти ребята просто сунут его в карман и зажарят вместе с гусем.
Но на всякий случай побежал за детьми.
«Помочь я тебе не смогу, но, по крайней мере, разузнаю, где ты и что они с тобой собираются делать», – подумал он.
Стайка детей ушла уже довольно далеко. Мальчуган не отставал, но тут путь ему преградил весенний ручеек, не широкий и не глубокий, но для него-то настоящая река.
Он довольно долго бежал вдоль ручья – искал место, где можно перепрыгнуть. А когда перепрыгнул, было уже поздно – мальчишки скрылись из виду.
Пошел по их следам на уходящей в лес узенькой тропке – и остановился на перекрестке.
Одну тропинку пересекала другая, и здесь дети, скорее всего, разделились. Нет, не скорее всего, а точно. Следы направо, следы налево. И те и другие свежие.
И где искать Белого? Куда идти? В какую сторону?
Он совсем было потерял надежду, как вдруг увидел на кустике лилового вереска белое перышко. Он даже не сразу опознал этот вереск, который раньше едва доходил ему до колена, а теперь был раза в три выше его.