Однако, несмотря на столь внушительную индустриальную картину, белые кубики баниясских домиков, спрятавшиеся под розовые панамы крыш и забравшиеся в зелень фруктовых садов и огородов, не оставляют ни малейшего сомнения в том, что этот морской городок живет не столько морем, сколько садоводством и огородничеством, по нескольку раз в год снимая урожаи и заваливая прилавки ближних и дальних базаров апельсинами, лимонами, мандаринами, гранатами, абрикосами, персиками, черешней, помидорами, маслинами, инжиром.
Впрочем, не обязательно за фруктами заезжать на базар; все то же самое можно по сходной цене приобрести прямо у шоссе, притормозив перед любым из бесчисленных придорожных торговцев, как правило мальчишек. И только у них вы купите самый экзотический сирийский фрукт — саббару, которую на прилавках базаров искать бесполезно. Как это часто бывает, то, что самое удивительное для иностранцев, для местных жителей — обыденно и заурядно. Ну какой, в самом деле, уважающий себя взрослый возьмется торговать — смешно сказать — кактусовой шишкой?
Саббара зреет долго, медленно набухает на мясистом, похожем на колючую теннисную ракетку листе кактуса-опунции Сперва это только завязь, ярко-зеленый бугорок, потом — худосочный отросток с мягкими пучками колючек. С приходом лета саббара вытягивается, стоит на листьях твердо и прямо, отчего кактусовые рощи по всему побережью напоминают фантастический новогодний лес, украшенный зелеными свечками. По мере того как лето набирает силу и ветер приносит все больше влаги с нагретого моря на берег, саббара округляется, расправляет твердеющие иголки, розовеет. К началу июля вид у нее уже вполне аппетитный, но лучше потерпеть еще неделю-другую, дать кактусу досыта впитать средиземноморского тепла. И тогда плоды его превратятся в ту самую лакомую саббару, какую обожают все сирийцы от мала до велика.
У юных продавцов кактусовых шишек главная тара — объемистый таз с колотым льдом. На льду охлаждаются спелые, желтовато-розовые саббары. Колючки у зрелого плода острые, ломкие, и брать их лучше в перчатках, но какой мальчишка станет осторожничать? К восьми годам у профессионального «саббарщика» за плечами уже несколько сезонов, и работает он с показной небрежностью голыми руками; лихо выхватывает из кучи облюбованную покупателем саббару, молниеносным движением ножа делает на ней крестообразный надрез — и вот уже шкурка отлетела в коробку для мусора, а на ладошке остался плод цвета спелой хурмы.
Moжно съесть саббару тут же, можно взять домой на десерт к обеду. Наблюдаю, как лакомится ею настоящий гурман. Он подсаживается к продавцу на перевернутый ящик, выбирает плод. Пока не спеша, смакуя, ест его, присматривает другой. Потом третий, четвертый. Продавец в таком случае кожуру не выбрасывает, а аккуратно кладет ее одну рядом с другой. Когда клиент насытится, по числу шкурок ему будет предъявлен счет. А насыщение порой наступает не скоро — некоторые любители умудряются съесть за один прием до двух десятков саббар размером со средний лимон. Непосвященному трудно представить, как возможно одному человеку поглотить столько фруктов. Но недоумение исчезает, стоит самому попробовать кактусовую шишку: по вкусу спелая саббара напоминает одновременно папайю, корнишон и антоновское яблоко.
Следующий за Баниясом и последний крупный сирийский город на побережье у границы с Турцией — Лaтакия. В нее въезжаешь через площадь, на которой красуется величественный, розового мрамора тетрапилон — римская триумфальная арка на четырех колоннах эпохи императора Септимия Севера. Торжественность его словно предупреждает входящего, что он ступает на землю, знавшую и босые ступни рабов, и деревянные ободья боевых колесниц, и копыта янычарской конницы.