Необходимо обратить внимание уважаемого читателя на тот факт, что поначалу не всё так уж гладко складывалось в отношениях между сурикатами и юной опекуншей. Что, впрочем, и не удивительно, когда происходят столь разительные изменения жизненных устоев вместе с привычками прежних и новых обитателей дома. Сурикаты первое время весьма жёстко конкурировали между собой за внимание к себе со стороны Ханни и, чего уж скрывать, порою даже сильно вздорили. Вот тогда неопытной воспитательнице приходилось проявлять характер и принимать не популярные меры педагогического воздействия, разводя и запирая сурикатов по разным чуланам, одновременно лишая одного из них любимой морковки с сахаром, а второго – груши с мёдом. По прошествии времени, взрослея, конечно же, сурикаты поутихли и крепко сдружились, как между собой, так и со своей опекуншей. Но особенно поспособствовало рождению этой дивной дружбы одно драматическое происшествие, многочисленные рассказы о котором со временем переросли в одну семейную легенду о весёлых приключениях «друзей-флибустьеров»…
Произошла эта история без малого через год с момента появления в доме сурикатов. Наступил апрель, тот самый месяц года, когда зимние ощущения уже практически позабылись, но при этом ещё не окрепшее весеннее тепло, с прохладцей, так сказать, пока не позволяет подолгу нежиться под солнышком. Именно такая погода весьма хороша для пеших прогулок по оживающему лесу или парку. Вокруг столичного пригорода, где жила семья Ханни, произрастал великолепный древний лес, часть которого местные жители чудесным образом облагородили по всем канонам классических загородных парков. Первородная дикость леса, его хаотичная буйная природа, в связи с этим, безусловно, утрачивались, но при всём при этом неспешно прогуливаться по дорожкам и тропинкам такого ухоженного лесопарка было одно удовольствие…
Семейная же сага нам повествует: что однажды, в один из солнечных теплых дней апреля того самого года, Ханни в компании своих соратников отправилась на дневную прогулку в лес, прихватив с собой папин фотоаппарат для возможных съёмок интересных представителей туземной флоры и фауны.
В это самое время по всему пригороду распространился зловеще пугающий слух о дикой огромной собаке, понятное дело очень даже злой-злой, которая бродит по округе и нападает на всякого зазевавшегося прохожего. Досужие разговоры об этой собаке, часто подогреваемые откровенными враками и выдумками, натурально наводили ужас на обитателей пригорода, невзирая на их возраст, вес и рост. Поиск и отлов опасного пришельца специальными службами положительного результата не принёс. Что совсем не удивляло подавляющее большинство жителей, которые со всей силой человеческого предрассудка уверились в том, что страшная собака – призрак древнего леса, который является из густого тумана, как наказание людям за потревоженный ими лес. Конечно же, в семье Ханни колко шутили по поводу этих людских вздоров и россказней, но всё же родители настоятельно рекомендовали Ханни поостеречься и на время отложить свои прогулки по округе. Безусловно, юности свойственно не обращать внимания на советы и предостережения старших, в связи с чем, порой не редко юношество и встревает в «оказии различной степени бремени». Но всё же, думается мне, без личного опыта каждого отдельного человека, пусть и весьма драматичного, вряд ли всецело человечество продвинулось бы в своём развитии по пути цивилизации хотя бы на один шаг вперёд. Изучать и открывать – это всегда рисковать, выходя за дверь из мира знакомого в мир неизведанный и тем самым опасный, и ошибки в этом случае неизбежны, и даже обязательны. Но открывать двери и выходить просто надо! Надо и всё, без всяких на то доказательств и доводов. Ведь закрывшись можно попросту проспать жизнь, проспать именно свою единственную жизнь, ибо закрывая двери, пусть и наглухо, – ход самой жизни не остановить, как не остановить течение времени, остановив свои часы…
Как бы там ни было, но Ханни пропустила мимо своего внимания назидания родителей, и беззаботная весёлая компания в тот апрельский день, углубившись далеко в лес, встретилась именно с тем самым псом. Огромный, грязный, весь всклоченный с проплешинами вдоль спины, со спутанной в узлы на боках шерстью, с большими желтыми клыками, торчащими из слюнявой пасти, и огромными красными глазами. Одним словом, зрелище крайне шокирующее. Собака в тот момент трапезничала и, нервно озираясь по сторонам, доедала кусок грязной вываленной в земле колбасы, которую пёс вряд ли приобрёл в законном порядке. Встретившись глазами с Ханни, застигнутая врасплох, а посему сильно испугавшись, собака почему-то решила, что эта троица странных прохожих желает отобрать у неё остатки колбасы, а заодно, вероятно, и поколотить её ещё вдобавок. Только этим страхом смогла в последующем Ханни объяснить себе столь агрессивную реакцию собаки на их встречу. По крайней мере, никакой иной идеи по данному поводу в голову Ханни больше не приходило. Значительно позже, как-то за вечерним чаем, мама попыталась разъяснить дочери, что собака тогда была злой и агрессивной лишь только потому, что у неё не было дома, семьи и она была голодна. Учитывая это, а также тот факт, что пёс, по всей видимости, с детства был приучен горькой участью бродяги только так выстраивать свои отношения с окружающими, – то неудивительно, что он принял Ханни с сурикатами за недругов и оттого встретил их столь враждебно. Если допустить, что эта собака жила бы сытной жизнью в любящей её семье, то вкупе с хорошим воспитанием, она, скорей всего, стала бы дружелюбным псом, милым и приятным в общении. Мама полагала, что при таких изначально заданных условиях, по крайней мере, подавляющее большинство живых существ ведут себя именно так, как она описала, за исключением, конечно же, редких негодяев от рождения…