Как-то раз Ли Бо ехал на лошади по улицам столицы и вдруг услышал звуки гонга и барабана. Это приближался палач, который тащил за собой арестантскую повозку. Ли Бо остановил его и спросил, кого он везет. Оказалось, что это офицер из *Бинчжоу, которого арестовали за какой-то проступок и сейчас везут казнить на главную площадь. Ли Бо заметил, что человек, сидевший в арестантской телеге, был красив и выглядел очень браво. Ли Бо спросил у преступника, как его фамилия и имя.
— *Моя фамилия Го, мое имя Цзыи, — громко и четко ответил преступник.
Необычный вид арестанта говорил о том, что он, безусловно, принадлежит к тем людям, которые могли бы стать опорой и надеждой государства.
— Остановись здесь, — приказал Ли Бо палачу, — и подожди, пока я повидаю императора и возьму на поруки арестанта.
Кто бы посмел ослушаться Ли Бо! Ведь все знали его как «святого, сошедшего с небес», которому император собственной своей царственной рукой размешивал рыбный суп.
Ли Бо повернул лошадь и прямым путем направился во дворец, где стал просить свидания с императором. Вымолив у императора приказ о помиловании, он сам направился на главную площадь, прочел царский указ, открыл арестантскую повозку, выпустил Го Цзыи и выразил надежду, что тот искупит свою вину геройским подвигом. Го Цзыи поклонился своему благодетелю, поблагодарил его за спасение жизни, обещал никогда не забывать его доброты и при случае, как говорится, *«держать для него во рту яшмовое кольцо» или *«сплести для него лассо из травы». Но оставим пока историю с Го Цзыи, так как она не является, собственно, предметом нашего рассказа.
В то время при дворе больше всего ценились цветы мутаояо, привезенные императору в дар из *Янчжоу. Это те же пионы, которые у нас называются мудань, только во времена Тан их называли мутаояо. Во дворце было посажено четыре куста таких пионов, и цвели они каждый своим цветом: яркокрасным, темно-фиолетовым, бледно-розовым и чисто-белым.
Сюаньцзун пересадил эти цветы к беседке «Пьян ароматом» и здесь любовался ими вместе со своей фавориткой Ян Гуйфэй, а музыкантам из * «Грушевого сада» приказал восхвалять новые цветы игрой на струнных инструментах.
— Как станем мы здесь, перед Ян Гуйфэй, новые цветы воспевать старыми ариями? — заметил император.
И тогда Сюаньцзун дал приказ главному певцу «Грушевого сада» Ли Гуйняню позвать Ли Бо и привести его во дворец. От одного из евнухов Ли Гуйнянь узнал, что Ли Бо направился на чанъаньский рынок в винную лавку. Поэтому Ли Гуйнянь, никуда не сворачивая, прямым путем направился туда. Не успел он подойти к площади, как услышал, что из большой многоэтажной винной лавки раздается чья-то песня:
— Кто же этот пьяница, как не Ли Бо! — догадался Ли Гуйнянь и большими шагами стал взбираться по лестнице. Когда он поднялся наверх, его взгляду представился Ли Бо, одиноко сидящий за маленьким столиком. На столе стояла ваза с веточкой лазоревого персикового цветка. Один, сидя напротив цветка, Ли Бо наливал себе вино. Поэт был уже совершенно пьян, но все еще не выпускал из рук огромного кубка.
— Император пребывает в беседке «Пьян ароматом» и приказывает вам поскорей притти, — сказал Ли Гуйнянь, подойдя к Ли Бо.
Услышав, что речь идет об императорском приказе, посетители винной лавки повскакали с мест и подошли посмотреть, в чем дело. Ли Бо, раскрыв осоловевшие глаза, посмотрел на Ли Гуйняня и прочел ему строку из стихотворения *Тао Юаньмина:
Затем он закрыл глаза и притворился спящим. Ли Гуйнянь, который ждал от Ли Бо любой выходки, подал знак из окна своим людям, и те мигом поднялись к нему. Не дав Ли Бо и слова вымолвить, они схватили его, на руках понесли к выходу, посадили на пегую лошадь «Яшмовый цветочек» и двинулись в путь, поддерживая поэта справа и слева. Ли Гуйнянь, подстегивая лошадь, ехал сзади. У башни «Пяти фениксов» их уже ожидал евнух, посланный императором специально, чтобы поторопить Ли Бо и доложить ему о разрешении императора въехать во дворец прямо на лошади. Ли Бо, поддерживаемый Ли Гуйнянем и евнухом, подъехал прямо к гарему, проехал мимо пруда «Процветания и радости» и приблизился к беседке «Пьян ароматом». Увидев, что Ли Бо сидит на лошади еще совсем пьяный, с плотно сомкнутыми глазами, император велел евнухам рядом с беседкой расстелить цветной ковер и помочь поэту сойти с лошади. Когда император подошел к Ли Бо и увидел, что у него изо рта течет слюна, он сам стер ее своим рукавом.