— Я бы хотел, чтобы вы пошли вместе со мной подобрать гроб, — попросил Сун Дунь незнакомца.
Незнакомец повел Сун Дуня к дому Чэня. Чэнь в это время был в лавке и следил за тем, как пильщики разделывали дерево.
— Хозяин! — обратился незнакомец к гробовщику. — Я привел к тебе покупателя.
— Если вам нужны доски для гроба, — сказал хозяин, — то в моей маленькой лавчонке есть плотные двойные доски из лучших сортов дерева. Есть у меня и готовые гробы, так что, если вам нужен готовый гроб, вам остается только его выбрать.
— Я бы хотел готовый гроб, — сказал Сун Дунь.
— Вот этот — первый сорт, и стоит он ровно три *лана, — сказал хозяин, указывая на один из гробов.
Сун дунь не стал спорить о цене.
— Чужеземец этот, — сказал спутник Сун Дуня, обращаясь к хозяину лавки, — жертвует свои деньги на покупку гроба для старого монаха, что живет в тростниковом шалаше; раз господин совершает такой благотворительный поступок, нечего запрашивать такую неслыханную цену.
— Ну, с такого благодетеля я не осмелюсь брать слишком дорого, — ответил лавочник, — отдам гроб за один лан и шесть *цяней, — мне самому он обошелся в эту цену, так что дешевле этого не уступлю ни на грош.
— Такая цена вполне справедлива, — сказал Сун Дунь и тут вспомнил, что на дорогу завязал в уголок платка слиток серебра весом всего в пять-семь цяней; после посещения храма из этих денег осталось не более сотни *тунцзы, так что, если он отдаст даже все, что у него есть, это не составит и полцены. «Но у меня есть еще выход, — подумал Сун Дунь, — ведь джонка Лю Юцая стоит неподалеку от Фэнцяо».
— Против цены не стану спорить, — сказал он тогда хозяину лавки, — мне придется только зайти к своему приятелю за деньгами. Я тотчас вернусь.
— Поступайте так, как вам будет удобнее, — ответил лавочник.
Спутник Сун Дуня недовольно проворчал:
— Пришелец вначале как будто бы выразил свое сострадание, а теперь думает о том, как бы ему сбежать. Прийти сюда выбирать гроб, зная, что у вас нет денег, это, знаете ли, уж слишком!
Не успел незнакомец договорить, как мимо лавки в замешательстве начали бегать люди. Многие из них причитали: «Бедный монах! Еще полмесяца тому назад мы слышали, как он читает молитвы, а теперь его уже нет в живых».
Вот уж действительно:
— Разве ты не слышишь о чем говорят люди? — не оставлял незнакомец в покое Сун Дуня. — Монах уже умер, душа его покинула тело, а *глаза остались открытыми в ожидании, что ты его похоронишь.
Сун Дунь ничего на это не ответил и снова стал все обдумывать: «Допустим, что я договорюсь насчет этого гроба и пойду к Фэнцяо. Но что я буду делать, если Лю Юцая не окажется в джонке? Не стану же я, как дурак, ждать его прихода. Кроме того, часто говорят „цена не выбирает себе хозяина“: если кто-нибудь даст за этот гроб большую цену, хозяин, конечно, его продаст, и я окажусь лгуном перед тем монахом».
— Хорошо, — сказал Сун Дунь, — и вытащил деньги. При нем был всего лишь один слиток, который он тут же в смущении бросил на весы. Слиток этот был настоящим *юаньбао. На вид такие слитки как будто мало чего стоят, но когда их взвесишь, они оказываются очень ценными. Слиток Сун Дуня потянул больше семи цяней. Вручив деньги лавочнику, Сун Дунь снял с себя новый белый шелковый халат.
— Этот халат стоит больше лана, — сказал Сун Дунь продавцу. — Если вам не покажется оскорбительным, присчитайте к деньгам еще и стоимость халата; если я его не выкуплю, пусть эти деньги пойдут в счет моего долга.
— Простите, что я осмеливаюсь у вас все это принять и не удивляйтесь моей осторожности, — сказал хозяин, пряча деньги и платье.
Сун Дунь *вытащил из волос серебряную шпильку, весившую около одного цяня, и вручил ее продавцу:
— Не откажитесь затруднить себя обменом этой шпильки на деньги, а деньги употребить на различные расходы, связанные с похоронами.
— Редко встретишь такого гуманного чужеземца! — в один голос воскликнули свидетели этой сцены. — Самое главное он взял на себя. Теперь нам, местным жителям, остается только собрать немного денег и позаботиться о разных мелочах.
Все разошлись собирать деньги, а Сун Дунь пошел к тростниковой хижине взглянуть на монаха. Люди не солгали — монах действительно умер.
Из глаз Сун Дуня полились слезы. Почему, он сам не мог объяснить, но ему было так невыносимо тяжело, как будто умер кто-либо из его близких родственников. Не будучи в состоянии глядеть на мертвеца, Сун Дунь, сдерживая слезы, направился к воротам Лоумэнь. Рейсовая лодка уже отошла, и ему пришлось нанять маленькую лодочку, на которой он в тот же день добрался до дома.