Теперь скажи, читатель, существовала ли на свете когда-нибудь хоть одна такая бабка-посредница, которая не была бы жадна до денег?! При виде этакого количества золота и серебра у старухи, как говорится, душа загорелась огнем жадности. Она вся просияла.
— Не обессудьте, я в жизни и гроша не брала, если не знала, за что мне платят. Но раз уж вы так хотите, хорошо, я пока оставлю это у себя; не смогу быть полезной — сразу же все верну, — говорила она, расплывшись в улыбке, и со словами: — Уж извините, что осмеливаюсь, — завернула золото и серебро в сверток и унесла к себе. — Не решаюсь пока благодарить вас, — сказала она, вернувшись. — Так объясните же, зачем я вам понадобилась.
— Мне срочно нужно обрести спасающую душу драгоценность, — отвечал Далан. — Ее нигде нет, кроме как в одном доме на Большой базарной улице. Вот я и хотел бы просить вас пойти туда поговорить, чтобы мне ее одолжили.
— Ну и чудеса! — воскликнула старуха, рассмеявшись. — Я живу в этом переулке уже больше двадцати лет и никогда не слыхала, чтобы здесь, у нас, на Большой базарной улице, у кого-то была какая-то душеспасительная драгоценность. Ну, ладно, — перебила она сама себя, — так скажите же, господин Чэнь, в чьем доме эта вещь?
— Кто живет в том большом двухэтажном доме, что напротив закладной лавки моего земляка Вана? — спросил в ответ Далан.
— Это дом здешнего человека по имени Цзян Сингэ, — подумав, ответила старуха. — Сам он уже больше года как в отъезде по торговым делам, и в доме теперь только его жена.
— Нужную мне драгоценность я как раз и хотел попросить в долг у этой женщины, — сказал Далан и, придвинув стул поближе к старухе, выложил ей все, что у него было на душе.
Выслушав Далана, старуха покачала головой.
— О, это невозможно! — сказала она. — Цзян Сингэ взял эту женщину в жены четыре года назад, и они, словно рыба и вода, и минуты не могли прожить друг без друга. С тех пор как он уехал, она даже вниз не спускается — так ему верна. А вот сам Сингэ — человек со странностями: чуть что — смотришь, рассердился. Поэтому я никогда и порога их дома не переступала и даже не знаю, какое у нее лицо — узкое или круглое. Как же смогу я взять на себя такое поручение?! Видно малая доля счастья суждена мне в жизни — не смогу я принять ваш подарок, — заключила старуха.
Тут Далан стал перед ней на колени. Старуха протянула руки, чтобы поднять его, но он схватил ее за рукава и так прижал к стулу, что она и пошевельнуться не смогла.
— Вся моя жизнь теперь зависит только от вас! — взмолился Далан. — Вы должны что-нибудь придумать, чтобы эта женщина стала моей, — этим вы сохраните мне остаток моей жизни. Когда дело сладится, я дам вам еще сто ланов, а если откажетесь помочь — покончу с собой.
Старуха не знала, что делать.
— Ладно, ладно, — твердила она. — Вы сломаете все мои кости. Отпустите меня, пожалуйста, тогда поговорим.
Только теперь Далан поднялся и, поклонившись ей, произнес:
— Так что же вы придумали, говорите скорей!
— В таком деле нужно действовать не торопясь. Важно, чтобы все получилось как надо, а о том, сколько потребуется на это времени, говорить не приходится. Если вы будете настаивать на каких-то сроках, мне придется отказаться.
— Раз вы обещаете мне удачу, то днем ли раньше, днем ли позже — не так уж важно. Но скажите, что же вы все-таки придумали?
— Завтра с утра, после завтрака, но не раньше и не позже, встретимся с вами в лавке у господина Вана. Захватите с собой побольше денег. Когда придете, скажете, что ищете меня по делу, а там увидите... Считайте, что вам повезло, если моим ногам удастся войти в дом семьи Цзян. Но только после этого, — продолжала старуха, — вы должны будете сразу вернуться к себе, во всяком случае, уж не задерживаться возле их дома, иначе там могут что-нибудь заподозрить, и вы все этим испортите. Если окажется, что есть хоть какая-то надежда, я сама приду к вам и сообщу.
— Покорно повинуюсь, — ответил Далан и, зычным голосом поприветствовав Сюэ на прощанье, радостный, удалился. Вот уж действительно:
На следующее утро Далан принарядился, уложил в большой кожаный короб около четырехсот ланов серебром и позвал молодого слугу. Тот взвалил короб на плечо, и они вдвоем направились на Большую базарную улицу, в закладную лавку господина Вана. Подойдя к лавке, Далан заметил, что окна в доме напротив плотно закрыты, и понял, что красавицы сейчас там нет. Поприветствовав приказчика, Далан попросил у него скамейку, сел перед входом и стал поглядывать в сторону Восточного переулка. Через некоторое время он увидел старуху Сюэ, которая направлялась к лавке, держа в руках коробку из тонкого плетеного бамбука.