— Ух ты, какие слова знаешь! — съехидничала Светлана.
— А ты что, думаешь, одна умная?! А все дураки? Светлана Владимировна уже не слушала, в конце концов, это было ниже ее достоинства — пререкаться с хабалкой. Она засунула документ в сумку и, не попрощавшись, выпорхнула из тесного помещения. Выйдя на улицу, заспешила в сторону автостоянки. Было семь часов вечера, но темно, словно ночью. Фонари тускло освещали опустевшую рыночную площадь.
«Интересно, Марк обрадуется моему решению переехать к нему? Конечно, квартирка на Второй Планерной улице — это не генеральские хоромы, но пожить какое-то время — пока родители не одумаются — можно…» — размышляла Светлана, семеня на высоких каблуках в обход огромной лужи с плавающими на поверхности обрывками бумаг и сигаретными бычками.
Она не успела испугаться, когда сзади ее ударили по голове, вырвали из рук сумку и с силой толкнули в спину. Светлана только ойкнула и, потеряв равновесие, упала в отвратительную жижу.
Пытаясь подняться, она встала на четвереньки, уперлась руками в грязное дно и почувствовала, как в ладонь вонзилось что-то острое. С криком вытащив руку из лужи, она увидела, что из раны, источающей кровь, текущую вперемешку с грязной водой, торчит бутылочный осколок. Светлана взвыла в голос.
— Тихо, тихо, не ори, — откуда ни возьмись появившаяся Славка шагнула в лужу.
— Ерунда, сейчас вытащу, неглубоко зашло… Разожми руку-то и отвернись! — приказала продавщица.
— Ё-моё… — пропищала Света. — Вытащила?
— Вытащила, — подтвердила Славка, отшвырнув стекляшку и перевязывая рану носовым платком. — Вставай!
— У меня сумку украли… В сумке деньги, паспорт, ключи от машины… Телефон… — причитала Светлана Владимировна, ковыляя на сломанном каблуке, уцепившись за спутницу. — Надо папе звонить…
— Подожди ты, сейчас зайдем ко мне — я через дорогу живу. Помоешься, руку обработаем.
В тесной прихожей — с выкрашенными в бирюзовый цвет стенами — Светлана Владимировна, опершись на пузатый холодильник, стянула с себя мокрые сапоги, скинула на пол грязную шубку и, подталкиваемая спасительницей, прошлепала в ванную комнату.
Славка зашла следом, занесла чистое полотенце и байковый в цветочек халат.
— Это бабусин — надень, как помоешься. Я тебе пока джинсы и кроссовки подыщу — твои мокрые насквозь, а на сапогах каблуку кердык.
Минут через двадцать — в халате, дважды обернутом вокруг тела, и в чалме, накрученной из старенького розового полотенца, — Светлана вышла из ванной.
Заглянула в комнату: две простенькие кровати, стол и телевизор на тумбочке.
«Бедненько — чистенько!» — непроизвольно констатировала инспекторша.
— С легким паром! — Дверь кухни отворилась, и на пороге появилась сгорбленная старушка. — Айда чай пить! Я сегодня пирожков капустных испекла. Больше-то ничего нет, — оправдывалась она. — Но пирожки — вкусные…
— Извините, а где Ярослава?
— К Гургену побежала, соседу нашему, он всю рыночную шпану знает, может сумка твоя отыщется… Светлана села к столу и с удовольствием выпила огромную кружку крепкого горячего чая вприкуску с румяным пирожком.
— Вкусно? — спросила старушка и, улыбнувшись, погладила Свету по плечу. — Эх, девка, это горе — не беда, в жизни и похуже бывает. Когда чужие обижают — это одно, а вот когда свои, родные — сердце от обиды порваться может…
— С Ярославой конфликтуете? — просто так, лишь бы что-нибудь сказать, произнесла Света.
— Да что ты! — с улыбкой перекрестилась бабка. — Со Славочкой дружно живем, она — ангел мой. Таких как она сейчас днем с огнем не сыскать…
— Любите вы внучку. А у меня нет ни дедушек, ни бабушек. Я у родителей поздний ребенок.
— Балуют, наверное? Единственную красавицу… — снова улыбнулась старушка. — Я вот своего внучка единственного тоже любила-баловала, да так залюбила, что не заметила, как на улице оказалась.
— Как это, на улице? — непонимающе спросила гостья.
— Да просто, — спокойно ответила бабуля. — Дочка моя вторым браком за немца замуж вышла, все продала и в Германию укатила. Остались мы с внучком вдвоем в моей квартирке жить. Я работала, пока здоровье позволяло, внука поднимала. Он даже в институте выучился. Думала, на работу устроится, легче жить нам станет. Да куда там! Парень он видный, девки на него вешаться стали… А потом и дамочки постарше стали его то деньгами, то подарками завлекать. Не терпела я, все ему высказывала, вот, видать, и надоела. Одна дамочка у него особо ушлая была — умудрилась меня из квартиры выписать. Паспорт мой выкрали, меня — в машину и… За двести километров в заброшенный дом в пустующей деревне отвезли. Как я назад до города добралась — рассказывать сил нет. С бесстыжим внуком поговорить пыталась, да все напрасно. Говорит, что ему квартира нужнее — у него жизнь впереди, а мне, старухе, пора сдохнуть и оставить его в покое. Вот так вот! — горестно подытожила бабуля.