— Я ничего, просто так спросил. — Изобразить научный интерес, очевидно, не удалось.
— Ты не волнуйся. Я, если что, про тебя напомню. — После этой фразы я замолчал до самой палаты.
— Ну вот зачем вы ребенка в больницу притащили? — Бабушка была достаточно бодра.
— Сам вызвался, — сказал папа.
— Спасибо, Сашуль, мне очень приятно. Как дела?
А вот мне не было очень приятно. Вновь я испытывал стыд и самобичевание.
«Спроси, спроси ее про дни перед больницей», — шептал в ухо внутренний демон, державший в руках коньки, на которые я собирал деньги.
— Хорошо, — выдавил я.
— Очень твоей памятью интересовался, — огрел дубиной и меня и демона смеющийся отец. Я мгновенно вспыхнул.
— Моей памятью? — удивилась бабушка.
Я ненавидел себя, весь мир, деньги, коньки, копилки и особенно папу.
— Ага, вероятно, рассчитывает, что ты о чем-нибудь забудешь. Уж слишком тревожный голос у него был, когда спрашивал. — Отец упивался моментом, не подозревая, насколько далек был от истины.
— Слушай, а может, у меня и правда с памятью проблемы? Саня, напомни, что я должна забыть? Я не буду ругать, просто я грехов за тобой не помню последнее время.
Если бы я тогда знал, что такое сюрреализм, то точно бы охарактеризовал ситуацию этим словом. Я уже почти рыдал:
— Ты ничего не должна забыть! Я просто так спросил, когда услышал про болезнь! Я же все изучаю! — Это была правда. Я практически жил внутри Большой советской энциклопедии, если вдруг узнавал о чем-то новом.
— Да ладно, успокойся ты, ну забыла, значит забыла. Считай, что тебе повезло, — с улыбкой на лице «успокоила» меня бабушка. При этой фразе демон внутри меня начал смеяться. Я же был готов взорваться: «Повезло?!»
— Я пошел в туалет, — объяснил я свой уход голосом, дрожащим от обиды и разочарования.
«Деньги — зло. Я тону во вранье. Я больше никогда, никогда…» — вот такие мысли крутились в моей голове все дорогу из больницы домой. Я поклялся не давать в долг больше, чем готов потерять.
Вечером папа сдал мне мелочь, как это периодически происходило последний месяц, и спросил:
— Когда копилку-то разбиваешь?
Мне стало совсем нехорошо. В списке моих «никогда более» ложь находилась на первом месте, но рассказать отцу о судьбе накоплений в нынешних обстоятельствах означало бы катастрофу. Положение было полностью безысходным. Похолодевшими губами я пролепетал:
— Я ее уже разбил, так что мелочь больше не нужна. Спасибо.
— И сколько насобирал? — не отвлекаясь от книжки, поинтересовался отец.
Его равнодушие так диссонировало с бурей внутри меня, что мне казалось — этот контраст осязаем и виден невооруженным взглядом, как парашют Штирлица в известном анекдоте.
— Двенадцать рублей, — обреченность чувствовалась в каждом слове.
— Куда дел?
Я как раз в тот момент читал «Колодец и Маятник» Эдгара По. В рассказе инквизиция создала комнату, в которой стены сжимаются и загоняют жертву в бездонный колодец.
— В долг дал, — выполз ответ.
«Господи, если он не спросит кому, я обещаю тебе… Ну в общем, все обещаю, что хочешь!!!» — пронеслось у меня в голове.
— Кому? — Папа отвлекся от книги и посмотрел на меня с неподдельным любопытством.
Бога нет. О’кей. Я опустил глаза, обмяк, усох и начал сознаваться:
— Баб…
Вдруг зазвонил телефон. Я рванул к нему:
— Але!
— Саня, это бабушка. Папа дома? И, кстати, не забудь у меня свои двенадцать рублей забрать, когда в следующий раз придешь.
— Да мне не горит. — От щек можно было прикуривать в тот момент. — Пап, тебя.
За время их разговора я стремительно почистил зубы, разделся, лег спать и, поняв, что не засну, учился изображать спящего. Папа так и не заглянул. Я вошел в роль и вырубился.
Через два дня я заехал к бабушке, забрал деньги, положил их в варежку, которую немедленно оставил в трамвае. Я не удивился и не расстроился. В графе «Уроки» стояло «Оплачено».
Оксана Иванова
Кружок взаимопомощи
После смерти бабушка решила за Катькой приглядывать. Во всяком случае, до тех пор, пока она не выйдет за хорошего человека.
Когда на похоронах бабуля подмигнула Катьке из гроба, та даже не удивилась.
— Ба, ну хватит, — прошептала Катька, прикрывая ладонью рот. — В девяносто восемь лет можешь ты вести себя прилично?
Бабушка сделала вид, что ничего не слышит, и прекрасно себе лежала, выражая лицом безмятежность.
Бабушка умирала долго. Катька взяла на работе отпуск за свой счет, а в институте договорилась с деканом. И круглосуточно сидела около постели больной.