В ответ мой друг долго записывал видеокружочек. Наконец отправил его мне. И отключился.
Я запустил воспроизведение.
На экране возник хмурый Ромыч, жующий бутерброд. Сверху, за бетонным перекрытием потолка, действительно раздавался топот и грохот передвигаемых ящиков.
Мрачно глядя в камеру, мой друг начал говорить:
– Лень печатать, поэтому я так расскажу. Короче, я их попросил подарить телефон вместо скейта. Мама даже папе на работу позвонила. А тот говорит – мол, а зачем тебе телефон-то? Может, и вовсе не нужен? Типа, глупости писать и мемы постить – это же не причина. Ну, я с ним спорил, конечно…
Сверху опять раздался скрежет и звук передвигаемых ящиков. Мелкая Вика заплакала за стенкой. Тяжело вздохнув, Ромыч глотнул чая из старой кружки и продолжил:
– Ну, ты же моего папу знаешь. В итоге он так решил – если я назову три аргумента о необходимости телефона для школьника, то он подумает. Я мычал-мычал, и только два этих самых аргумента выдавить смог. Первый – смотреть расписание и домашку в электронном дневнике. Второй – иметь возможность сфоткать задание после контрольной, чтобы потом дома разобрать. А всё остальное папа забраковал.
Сверху что-то грохнулось так, что по стенам едва штукатурка не посыпалась. Видимо, горе-грузчики то ли разбили что-то, то ли уронили какой-то тяжеленный ящик.
Ромыч вздрогнул, отставил чашку в сторону. И закончил речь:
– Короче, я пошёл музыку слушать. Вечером увидимся. Если придумаешь что-нибудь – хорошо. Вдруг папу убедить получится.
Видеокружочек схлопнулся и исчез. А я замер на кресле, не в силах пошевелиться. Не в силах поверить своим глазам.
Несколько секунд потребовалось, чтобы выйти из ступора. Снова включив воспроизведение, я быстро перемотал на последние кадры. Когда в квартире Славика падает какой-то тяжёлый ящик. И приник к экрану, внимательно вглядываясь в изображение.
Вот Ромыч рассказывает. Вот раздаётся грохот. Вот мой друг отставляет чашку в сторону. А вот… А вот по экрану начинают бежать помехи в виде хаотичной россыпи ярко-белых точек. Абсолютно таких же точек, как в том видео про радиацию.
Я не помню, как оделся и выбежал из квартиры. Я не помню, как спускался по лестнице.
Я пришёл в себя только на улице. В груди стучало сердце, в ушах шумело.
Вот точно запомнил, что правую ногу кололо чем-то острым. Похоже, камушек в кроссовке застрял. Но мне было не до камушка.
Потом вдруг подумалось: ну нет, не может быть. Ну откуда возьмётся радиация посреди жилого дома? Тяжело дыша, я сбавил ход. Затем и вовсе остановился. Может, это были просто помехи связи? Или камера на стареньком ноутбуке плохая?
Вот только я никогда раньше таких помех не видел – в виде мелких хаотичных снежинок. Ни-ког-да!
И я помчался дальше. Подбежав к подъезду, долго звонил в домофон. Тишина.
Потом вспомнил: они же отключают звонок днём, когда укладывают маленькую Вику спать.
Заколотил в железную дверь, отбивая кулаки. А что ещё делать?
Щёлкнув, замок открылся. Сонно щурясь, из подъезда не спеша вышла бабулька, опираясь на палочку и сжимая в свободной руке авоську. Я эту бабульку сто раз видел, да только не помню, как зовут.
Не слушая назидательной отповеди, я проскочил внутрь. Взлетел по лестнице на третий этаж. Начал звонить. Колотить в дверь. Тишина. Снова заколотил. За стенкой раздался плач маленького ребёнка.
На лестнице послышались шаги и голоса. Улыбаясь каким-то своим мыслям, по ступеням медленно поднимался папа Ромыча, аккуратно подкидывая в руке небольшую картонную коробку. Рядом с ним, сжимая в кулачке связку разноцветных шариков, приплясывала вредная Ирка, которую, видимо, пораньше забрали из садика.
Увидев меня – бледного, потного, с выпученными глазами – они замерли на месте. Ромычев папа удивлённо приподнял бровь. И я выпалил:
– Сергей Алексеевич! У вас в квартире радиация!
Надо отдать должное папе Ромыча. Выслушав меня, он максимально быстро оценил ситуацию, включил камеру на своём телефоне и тоже увидел помехи.
Ох, что тут началось!.. Хорошо, что рабочий день ещё не закончился и в доме почти никого не оказалось – все были на работе или учёбе.
Буквально через десять минут после того, как мы позвонили в службу спасения, к дому подъехал микроавтобус, раскрашенный в чёрно-жёлтые цвета, словно такси. Из кабины выбрался хмурый дядька в кожаной куртке и с каким-то хитроумным прибором в руках. Едва взглянув на экранчик, он коротко бросил в рацию:
– Загрязнение подтверждаю! Переодеваемся!
Затем и полиция подтянулась. Они уже где-то успели отыскать Славика-Студента и теперь придирчиво и дотошно выясняли у него, что за ящики тот загрузил в свою квартиру.