Ух ты! Сколько всего интересного я не замечал!
– Кого тебе заведём? – деловито спросила Настя. Она как человек, уже воспитавший питомца, внушала мне безграничное доверие.
– Бабочку! Вот такую! – Я заворожённо глядел, как капустница перелетает с ромашки на ромашку.
– Бабочки живут недолго, – философски заметила Настя. – У них цикл жизни – один день.
– Тогда не знаю, – пробормотал я, ошеломлённый этим известием.
– Ладно. Давай поищем кого-нибудь побольше.
Весь день бабушка не могла дозваться нас. Мы облазили весь участок в поисках достойного питомца. Муравьи слишком маленькие. Большой чёрный жук-носорог, которого я спас, куда-то исчез, а новых нам не попадалось.
Тогда мы решили залезть в сарай. Он у нас старый, и там очень темно.
Мы пробрались внутрь и стали смотреть по сторонам.
– Ой, фу! Пошли скорей отсюда, – вскрикнула вдруг Настя с содроганием и стала пихать меня на выход.
– Что там? – Я замер.
– Иди, иди, скорей! – Настя толкала меня в спину, но я упрямился.
– Да что там?!
– Паук! Огромный! Я чуть в паутине не запуталась.
Я посмотрел наверх. У маленького окна под крышей в лёгкой паутине, как в гамаке, качался паук-сенокосец. Его тонкие длинные лапки слегка подрагивали. Прямо на наших глазах он вязал свою паутинку. Свет падал на неё, и она казалась серебряной.
– Он безобидный! – Я с облегчением выдохнул, а Настя бросила на меня взгляд, полный уважения. – Мне дедуля рассказывал. Это сенокосец. Пауки полезные. Они ловят мух, которые разносят всяких микробов.
Я почесал в затылке. Что бы ещё такого умного вспомнить, чтобы впечатлить Настю?
– А ещё они письма приносят! – выпалил я. – Давай останемся, посмотрим, вдруг тут ещё кто-нибудь есть.
Я решительно протиснулся вперёд, как полководец. Настя подумала-подумала и пошла следом.
– Фу, фу, ну и пыль! Сколько паутины… – бормотала она себе под нос.
В самом дальнем углу сарая мы нашли какую-то серую штуку. Она свисала с потолка и была похожа на перевёрнутый тюрбан. И в самом низу, как круглый глаз, чернела дырка. Мы задрали головы и долго изучали эту неизвестную штуку. Потом переглянулись.
– Что это? – После паука-сенокосца Настя решила, что я знаток всего, что висит в сарае на потолке. Как я хотел сказать небрежно: «Да это же то-то и сё-то. Ты что, не знаешь?»
И приосанился бы гордо. Но я сам не знал, что это. Поэтому промолчал с умным видом. Как будто я знаю, но не скажу. Мы долго стояли и глазели, а потом… Настя решилась! Залезла на старый ящик и уже протянула было руку, чтобы потрогать эту штуку, как вдруг…
Прямо из серого конуса вылетело полосатое насекомое.
– Бежим, – побелевшими губами прошептала Настя. И спрыгнула с ящика.
Из сарая мы вылетели стремительно, как два бумеранга. Осы! Хотя нас они ни разу не кусали, но, что это очень больно, каждый знает.
Так бесславно закончился наш поход в сарай.
К вечеру мы так никого и не нашли и совсем приуныли. Стемнело.
– Настя, Глеб, домой! – крикнула бабушка с крыльца.
Мы прошли мимо большой поленницы, и я уже занёс ногу на ступеньку.
– Ух ты… – раздался вдруг Настин шёпот, да такой, что у меня мурашки сначала пробежали по спине, а потом замерли где-то около шеи, сгрудившись в одну большую кучу. Я оглянулся. – Прямо ужас!
Сердце у меня замерло. Такого я никогда не видел.
Из-под поленницы, сложенной под навесом, выползла и медленно, как королева, поползла по траве огромная гусеница. Она была не просто большой. И не просто огромной. Она была ОГРОМНОЙ.
– Глеб! Глеб!
– А? – Я оторвал взгляд от гусеницы, похожей на мохнатую толстую змейку. Она неторопливо переваливалась на крошечных ножках. Какого она цвета, в темноте было трудно различить. Коричневая. Или тёмно-оранжевая.
– Дуй к бабушке за банкой. Быстрее! Я её задержу! – Настя бесстрашно засучила рукава.
Я понёсся в дом.
Неужели случилось чудо? И у меня теперь будет настоящий, живой, только мой личный питомец!
Я вернулся с большой банкой. Бабушка в таких огурцы солит. Подталкивая гусеницу палочками, мы направили её прямо в банку. Она нехотя заползла внутрь.
– Ничего, ничего, тебе понравится твой домик, – приговаривал я.
Мы положили туда травки. Закрыли банку тряпочкой.
– Гусеничка должна дышать, – объяснила мне Настя, знаток питомцев. – Если мы закроем банку крышкой, она задохнётся.