Выбрать главу

(12) Согласно с его словами мы совершили указанное, а Махат, приезжий, к которому являлся призрак, в горе лишил себя жизни.

Итак, если ты сочтешь нужным написать об этом царю, сообщи мне, чтобы я прислал к тебе кого-нибудь из людей, знающих это во всех подробностях. Будь здоров.

ФРАГМЕНТ 2

(1) Гиерон Александрийский или Эфесский передает, что в Этолии объявилось привидение[14]. (2) Некий Поликрит был избран гражданами на три года архонтом этолийцев[15], которые сочли его наиболее достойным этой должности из-за знатности предков. Находясь в этой должности, он взял в жены женщину из Локриды[16], провел с ней три ночи, а на четвертую — умер. (3) Женщина осталась вдовой, а когда пришло время рожать, она разрешилась двуполым младенцем с мужскими и женскими половыми органами, удивительным образом деформированными от природы: верхняя часть гениталий была твердой и мужской, а то, что находилось ниже — принадлежало женщине. (4) Изумленные случившимся, родственники ребенка принесли его на агору, где по этому поводу собрался народ[17]; назначили очистительные жертвы, призвали толкователей божественных знамений и рядили, что делать с ребенком[18]. Одни заявили, что грядет разрыв отношений между этолянами и жителями Локриды, поскольку ребенок был отделен от матери-локрийки и своего отца — этолийца. Другие же полагали, что ребенка с матерью следует изгнать за пределы города и сжечь[19].

(5) Пока они обсуждали случившееся, Поликрит, который уже умер, весь в черном[20] объявился в собрании рядом с ребенком. (6) Пораженные его внезапным появлением, большинство граждан бросилось наутек, когда он закричал, чтобы они набрались мужества и не смущались присутствием призрака.

После того как волнения и замешательство утихли, он провещал слабым голосом: «Мужи полиса, тело мое мертво, но благодаря благоволению и милости, испытываемой к вам, я жив. Я нахожусь здесь для вашего блага и взываю к подземным властителям[21]. Итак, поскольку вы мои сограждане, я обращаюсь к вам — не бойтесь меня и не пренебрегайте невероятным явлением призрака. Умоляю всех вас, заклиная спасением каждого, передать мне ребенка, которого я породил, чтобы не случилось беды, если вы выберете иное и ваша враждебность ко мне станет началом несчастий. Ведь мне поручено не допустить сожжения ребенка из-за прихоти или безумия предсказателей, которые вам это присоветовали.

Поскольку перед вами столь странное зрелище, простительно, что вы растерялись и не знаете, как правильно поступить. Однако, если вы послушаетесь меня и повинуетесь без колебаний, то освободитесь не только от страха, но и от нависшей угрозы. Если же вы предпочтете иное решение, боюсь, что из-за недоверия к моим словам вас постигнет непоправимая беда. По доброй воле, которую я прежде питал и питаю к вам, явившись внезапно, предсказываю, как наилучшим образом поступить вам. Заклинаю вас не бежать моих слов, прекратить споры и подчиниться тому, что я сказал — отдайте мне ребенка по-хорошему[22], ибо мне не велено задерживаться здесь слишком долго теми, кто правит под землей».

(7) Сказав это, он умолк, терпеливо ожидая, какое решение они вынесут. Одни полагали, что следует отдать ребенка и тем самым совершить искупительную жертву в честь знамения и стоящего рядом демона. Но большинство не соглашалось, настаивая, что не следует поступать опрометчиво, поскольку дело это величайшей важности, да и сама проблема необычная.

(8) Видя, что они с ним не согласны и препятствуют осуществлению его намерений, он заговорил вновь: «В любом случае, граждане полиса, если беда падет на ваши головы из-за вашего несогласия, то вините не меня, но судьбу, которая ведет вас неверной дорогой, судьбу, которая, противясь и мне, вынуждает меня поступать с моим ребенком противозаконно».

(9) Собралась толпа, и разногласия по поводу необычного знамения продолжались, как вдруг призрак, оттолкнув мужчин, схватил ребенка, быстро стал разрывать его тело на части и пожирать. (10) Люди стали кричать и бросаться камнями, пытаясь прогнать призрак. Оставаясь невредимым под градом камней, призрак сожрал все тело ребенка, кроме головы, и только тогда внезапно исчез из виду[23].

Возбужденная случившимся толпа горожан пребывала в состоянии крайней растерянности, а затем решила отправить посольство в Дельфы, как вдруг голова мальчика, лежащая на земле, начала пророчествовать[24]:

вернуться

14

По свидетельству неоплатоника Прокла (Комментарии к «Государству» Платона. II. P. 115 Kroll) Гиерон Эфесский излагает это происшествие в послании к царю Антигону; об этом Гиероне см. Jacoby F. Hieron (20) // RE. Bd 8. Sp. 1515; FGH 518. По мнению Прокла, послание Гиерона является фиктивным. Таким образом, личность эпистолографа Гиерона остается неизвестной; за именем «Антигон» может скрываться историческое лицо — либо македонский царь Антигон I Одноглазый (правил с 306 по 301 г. до н.э.), либо Антигон II Гонат (правил с 283 по 239 г. до н.э.).

вернуться

15

«Некий Поликрит» — исторически неизвестное лицо. «Архонт Этолии» — официальная должность, сродни более известной нам должности архонта Беотии. Во главе каждой из 11-ти областей, входящих в V в. до н.э. в состав Беотийской конфедерации, находился архонт и совет из 60 членов.

вернуться

16

К концу IV в. до н.э. Западная Локрида (пограничная с Этолией область) была фактически включена в состав Этолии и утеряла свою независимость.

вернуться

17

Рождение ребенка-андрогина становится предметом публичного обсуждения, поскольку считалось, что рождение уродов, териоморфных существ и аномалий является дурным знамением (τέρας) для гражданской общины и представляет угрозу ее существованию. Ср. также фр. 10, в котором говорится о том, что рождение в Риме андрогина вынуждает сенат обратиться к совету оракула Сивиллы.

вернуться

18

«Прорицателя» (греч. θύτης, лат. extispex), или гадателя по внутренностям жертвенных животных, следует отличать от «толкователя знамений» (τερατοσκόπος); в позднее время к тем и другим обращаются вообще как к «мантисам», «предсказателям» (μάντεις). См., в частности, Приходько Е.В. Двойное сокровище. Искусство прорицания Древней Греции: мантика в терминах. М., 1999.

вернуться

19

Ср. отрывок из греческого «Романа об Александре» Псевдо-Каллисфена (III. 30): некая женщина родила в Вавилоне необычного младенца. После того как предсказатели заявили, что это знак близкой смерти Александра Великого, тот приказал предать младенца огню. В истории Флегонта о призраке Филиннион предсказатель Гилл настаивает на сожжении тела девушки вне города (фр. I, § 17). В Италии рожденных детей-андрогинов нередко топили (ср. фр. 25, где говорится о потоплении ребенка, родившегося с двумя головами).

Рождение двуполых существ традиционно считалось страшным знамением (греч. τέρας, лат. prodigium). Диодор Сицилийский в «Исторической библиотеке» (I в. до н.э.) сообщает, что незадолго до Союзнической войны проживавший в окрестностях Рима человек, как оказалось, женился на андрогине. По решению римского сената, согласно указаниям этрусских гаруспиков, гермафродита сожгли заживо. Диодор поясняет, что в данном случае сам факт существования двуполого существа не предвещал ничего зловещего для государства, и, тем не менее, продолжает Диодор, людское невежество и приверженность суевериям перевесили чашу весов. Далее Диодор добавляет, что в свое время родившийся в Афинах андрогин был умерщвлен таким же образом (XXXII. 12). Тит Ливий, а также пересказывающий его в «Книге продигий» Юлий Обсеквент (IV в.) приводят ряд случаев рождения двуполых существ, предвещающих по общему мнению бедствия и потому подлежащих утоплению в море или реке: « …во Фрузиноне родился ребенок ростом с четырехлетнего, но удивительна была не его величина, а то, что, как в Синуэссе два года тому назад, нельзя было определить, мальчик это или девочка. Гаруспики, вызванные из Этрурии, сказали, что это гнусное и мерзкое чудище: его надо удалить из Римской области и, не давая ему касаться земли, утопить в морской бездне. Его положили живым в сундук, уплыли далеко в море и бросили в воду» (Ливий. XXVII. 37. 5—7, а также 11. 4—6; XXXI. 12. 6—10, пер. М.Е. Сергеенко: Юл. Обс. 22, 27а, 32, 34, 36, 47—50, 53). Правда, через столетие после Ливия можно было наблюдать частичное изменение в оценке фактов появления двуполых существ: так, Плиний Старший, упоминая в «Естествознании» (VII. 3. 34) андрогинов (hermaphrodites, androgyni), отмечает, что теперь эти знамения воспринимаются скорее как удивительные явления. О толковании продигиев в древности и, в частности, о популярности в Аттике начала IV в. до н.э. культа гермафродита см. Bloch R. Les prodiges dans l'antiquité classique. P., 1963.

вернуться

20

Призраки обычно изображались истощенными и одетыми в черные одежды: как правило, «призрак» и «мертвец» мыслились у греческих авторов в виде тождества (подробнее см. Фрейденберг О.М. Миф и литература древности. М., 1978. С. 336 л.). В данном случае одежда — по принципу метонимии — заместитель «двойника» человека.

вернуться

21

То есть к подземным богам, перед тем как возвратиться в царство мертвых.

вернуться

22

Букв. «с добрыми словами» (μετ᾿ εὐφημίας), или, в крайнем случае, просто молча, что соответствовало бы ритуальной норме.

вернуться

23

Жестокая сцена, рассчитанная на потрясение читателя/слушателя, однако, не мотивирована. Призрак разрывает на части только тело младенца, но не голову (ср. аналогичную сцену в фр. 3, где рыжий волк на глазах людей загрызает римского военачальника Публия, но оставляет невредимой голову, которая затем пророчествует стихами о том, что ее устами говорит сам Феб-Аполлон, который потом отведет Публия в царство мертвых). В данном случае очевидны рудименты архаического сознания: разъятие тела на части («спарагмос») параллельно приобретению пророческого дара. Так, Н.В. Брагинская в комментариях к лекциям О.М. Фрейденберг «Введение в теорию античного фольклора» отмечает, что в глубокой древности бытовало представление о получении мертвыми профетической пневмы («духа») через разъятие тела и особенно отрубание головы. Н.В. Брагинская добавляет, что «египтологи связывают такое представление с доисторическим обычаем вторичного захоронения, что показали раскопки некрополя (Негада). Вплоть до Древнего царства обнаруживается обычай отрезать мертвым голову и отделять члены, соскабливать мясо с костей, а затем складывать кости в нормальном порядке, но в позе человеческого эмбриона (ср. Книга мертвых. 43 и 90)» (Брагинская Н.В. Комментарии // Фрейденберг О.М. Миф и литература древности. М., 1978. С. 544). Таким образом, не исключено, что сохраненное Флегонтом в контаминированном виде представление восходит к эпохе за три тысячи лет до него. Призрак Поликрита, подвергнутый избиению камнями, остается все же неуязвимым, поскольку уподоблен тени (в отличие, например, от «восставшего из мертвых» начальника сирийской конницы Буплага, который пророчествует стихами в лагере римлян, а затем сразу же умирает: тело Буплага решено было сжечь (фр. 3). Аналогичным образом сжигается тело призрака Филиннион за пределами города (фр. 1). Однако, несмотря на то что призрак Поликрита представляет собой тень, он отличается, как и известный призрак из Темесы (Павс. VI. 6. 7—11), сверхъестественной силой и жестокостью.

вернуться

24

«Пророчащая голова» в качестве мотива нередко встречается не только в мифологических, но и в литературных контекстах (см. Thompson S. A Motif-Index of Folk-Literature: A Classification of Narrative Elements in Folktales, Ballads, Myths, Fables, Mediaeval Romances, Exempla, Fabliaux, Jest-Books and Local Legends. 6 vol. Bloomington, 1955. Motif E783; Deonna W. Orphée et l'oracle de la tête coupée // REG. 1925. 38. P. 44—69; Nagy J. Hierarchy, Heroes and Heads. Indo-European Structures in Greek Myth // Approaches to Greek Myth / Ed. L. Edmunds. Baltimore, 1990. P. 200—238). В данном случае «пророчащая голова» настаивает на том, что собравшиеся не должны отправлять послов в Дельфы, поскольку запятнали свои руки кровью (ст. 189—190); голова андрогина пророчит, что «по воле Афины» (ст. 196) души этолян и локрийцев смешаются вместе, а жителям следует покинуть Этолию и идти в другую «землю народа Афины» (ст. 214). Здесь явственно просматривается мотив соперничества между пророчествующей головой ребенка и оракулом Аполлона. Греческая мифологическая традиция сохранила легенду об Орфее, который был растерзан неистовыми вакханками, а его голову, брошенную во фракийский Гебр, принесло к острову Лесбосу. Мотив соперничества между пророчащей головой Орфея и Аполлоном сохранился у Филострата (V.A. IV. 14). Схожий мотив о «пророчащей голове» зафиксирован у Флегонта из Тралл в его историях о Публии (фр. 3) и призраке Поликрита (фр. 2); причем в последнем сообщении мотив соперничества с оракулом Аполлона проявляется особенно четко.