В дверях стояла Вита – единственный человек, которого Тильди видела за все эти дни. Смуглая, с симпатичной красной точкой посреди лба, Вита была также и единственным человеком, к которому Тильди была неравнодушна – потому что и Вита была неравнодушна к ней. Именно Вита каким-то непонятным для Тильди образом забрала девочку из темной камеры, от всех этих страшных людей, заперших ее там и обращавшихся с ней так, точно она сама была ночным кошмаром, которого все должны бояться.
– Тильди, лапушка, я здесь.
В голосе Виты слышался странный акцент, но это было неважно. Важно было только одно: Вита была с ней – именно там, где требовалось.
– Оно вернулось! – прорыдала Тильди. – Я его видела! Я чувствовала! Я…
Присев на край кровати, Вита взяла девочку на руки.
– Это был просто сон, Тильди, – мягко сказала она.
Тильди крепко вцепилась в ткань ее белого халата. Точно такой же халат носил педиатр Тильди в те незапамятные времена, когда у нее были и педиатр, и мама, водившая ее к нему. Вита носила этот халат потому, что тоже была доктором. Это было все, что Тильди требовалось знать, когда они встретились впервые. Всякому известно: доктора нужны, чтобы тебе стало лучше, и если бы Вита смогла сделать так, чтоб девочке стало лучше, Тильди нечего больше было бы и желать.
– У меня не бывает «просто снов», – прошептала Тильди так зловеще, как только способен ребенок.
– Бывает. Еще как бывает. Теперь – бывает, точно так же, как у всех.
– Я не хочу, чтобы оно возвращалось.
Тильди тревожно огляделась вокруг, словно боялась, как бы «оно» не услышало.
– И не вернется, Тильди, – заверила ее Вита. – Никогда.
Доктор Кавита Рао сидела с Тильди, склонившей голову ей на плечо, пока ребенок вновь не погрузился в… Доктору Рао оставалось только молиться, чтобы это оказался сон – просто сон, без сновидений. После этого она опустила голову девочки на подушку, однако выключать свет и покидать комнату не спешила. Некоторое время понаблюдав за ребенком, Кавита убедилась, что приступ не повторяется, и только после этого погасила свет и закрыла за собой дверь.
Выйдя от Тильди, она прошла в смежную комнату – пост наблюдения. Здесь, стоя у зеркала одностороннего видения, позволявшего незаметно наблюдать за девочкой, стоял и ждал ее «коллега».
– Когда вы в последний раз отправлялись вечером домой и как следует высыпались за ночь? – пророкотал он.
Отчего-то в его присутствии Кавите Рао до сих пор становилось не по себе – не меньше, чем в вечер той, первой встречи.
– Целую жизнь назад, – ответила она, протирая усталые глаза.
Кавита Рао отслеживала все показатели жизненно важных функций Тильди, пока та спала; к стыду своему, задремала и проснулась только от крика девочки. К счастью, для наблюдения за происходящим в ее организме и сознании прибегать к инвазивным методам вроде подсоединения к ребенку множества датчиков не пришлось. Система мониторного наблюдения была встроена в кровать.
Он взглянул на спящую девочку.
– Насколько все было плохо?
– Вы имеете в виду ее «быстрый сон»? Плохо – насколько вообще возможно. Показатели мозговой активности – просто из ряда вон.
– Значит, есть все причины полагать, что сон был идентичен тем снам, что привели к прекращению жизни ее родителей.
Рао удивленно взглянула на него.
– Я бы не стала формулировать столь… официально, но – да. Основываясь на том, что она сообщила – а полагать, что она лжет, причин нет, – она видела тот же сон, что погубил ее родителей и полицейского.
«Коллега» пренебрежительно хмыкнул.
– Родителей я еще мог бы понять, но полицейскому нет оправданий. Он был воином, был вооружен. Уж ему-то никак не к лицу было гибнуть от воплощенных в реальность снов маленькой девочки.
– Простите, не все люди способны сравниться с вами, – ответила она.
– В этом нет вашей вины, и, таким образом, вам не за что извиняться.
Пожалуй, объяснять ему, что такое сарказм, было бессмысленно.
– Благодарю вас.
– Не стоит, – отрывисто бросил он. – Итак, если ее кошмары имели склонность воплотиться в реальность, то воплотились бы во время сегодняшнего инцидента.
– Абсолютно верно, – сказала доктор Рао, взглянув на показания приборов. – Но ничего подобного не произошло. Никаких психокинетических явлений. Ее, так сказать, бензобак пуст. Все возможные научные методы наблюдений подтверждают: она избавлена от этого.